Идеальный и богатый муж Ингеборги Дапкунайте: тайное венчание и долгожданный сын. Олеся поташинская - биография, информация, личная жизнь Тайная свадьба и расставание

Одежда 13.07.2019

Одежда

Актриса, от которой муж ушёл к Ингеборге, до сих пор не может забыть роман с харизматичным Ярославом Бойко

Актрису Олесю ПОТАШИНСКУЮ называют красавицей из 90-х. Ее карьера началась с сериала «Кафе «Клубничка». Зрители тут же полюбили эту очаровательную девушку со светло-серыми глазами и чувственными губами. Многие ее запомнили по ролям в сериалах «Зоя» (она сыграла дочь главной героини - актрису Викторию Федорову) и «Москва. Центральный округ». Несколько лет назад Олеся пережила личную драму: от нее к Ингеборге ДАПКУНАЙТЕ ушел муж - ресторатор Дмитрий ЯМПОЛЬСКИЙ..

- В детстве я много чем увлекалась, - вспоминает Олеся. - Например, фигурным катанием. Но это хобби. А в кукольном театре Ленинградского Дворца пионеров я поняла, что это мое. Занималась там с девяти лет до тех пор, пока школу не окончила и не поступила в Школу-студию МХАТ на курс Олега Табакова . Вместе со мной учились Сергей Безруков , Виталий Егоров , Сергей Угрюмов , Марианна Шульц , Дарья Юрская . До нас Табаков выпустил еще более звездный курс - Машков , Миронов , Апексимова , Николаев . Потом они стали уже у нас преподавать. С Женей Мироновым мы сдружились, Ира Апексимова вела у нас мастер-класс по степу и вводила во мхатовские спектакли…

ДАПКУНАЙТЕ 54 года. Но кто даст?!

Вовремя учебы в Школе-студии у меня случился роман с Бойко . Ярик и тогда был очень харизматичным и был мне симпатичен. Однажды он бежал в тапочках и трениках с цветами и шоколадкой наперевес за троллейбусом, в котором я ехала из общежития. Просто он опоздал на свидание, а я его не дождалась и решила проучить. Такие мелочи не забываются. Уже лет 20 у него замечательная жена - хореограф Рамуне Ходоркайте . Лично я актера в мужья никогда бы не выбрала. В нашей профессии много соблазнов, мало кто может их обойти. Ведь вокруг тебя столько красивых и талантливых девочек… Сложно играть про любовь, если ты к партнеру ничего не испытываешь, отсюда и измены в творческих браках.

Соня очень похожа на папу - Дмитрия ЯМПОЛЬСКОГО. Фото: Facebook.com

Кстати, а вы знаете, что Бойко мог бы и не стать артистом? Ведь был момент, когда его едва не отчислили из Школы-студии. Как-то компания, в которой он верховодил, так бурно отметила День театра, что наутро комендант общежития обнаружил их среди поломанных стульев, шкафов, спящих вповалку и практически голышом. На стол Олега Палыча легла бумага с предложением выслать предводителя дебоша на родину - в Киев. Табаков вызвал Ярика на ковер и великодушно дал ему на исправление две недели, велев починить мебель и до блеска отдраить комнату.

И что удивительно, даже это происшествие не остудило пыла Бойко. Иногда он заводился с пол-оборота: достаточно ему палец показать - и лез в драку с пацанами. Так что его могли в любой момент отчислить и за драки тоже! Все знали, что с Яром лучше не связываться и не дразнить его. К примеру, как-то он сильно сцепился с моим однокурсником Дмитрием Бродецким , нынешним артистом Театра Табакова. Честно скажу, горячий темперамент Ярослава меня очень заводил!

Ярослав БОЙКО не только разудалый ездок, но и ходок ещё тот. Например, у него имеется внебрачный сын от Евгении ДОБРОВОЛЬСКОЙ. Фото: Facebook.com

Серенады под оркестр

В 2003-м, когда у меня уже была двухлетняя дочка Дуся, я познакомилась с Димой Ямпольским , - перешла наконец к самому интересному Олеся . - Буквально через четыре месяца пошли в загс. Это было ярко и красиво. Огромная очередь, но нас быстро по блату расписали там, где женят только иностранные пары. На свадьбу нам подарили сертификат на прыжки с парашютом. Но я настолько боюсь высоты, что эти бумажки до сих пор где-то лежат. В 2004 году у нас Соня родилась.

Для меня важно, когда мужчина ради любви готов пусть даже на нелепые и безумные поступки. И все семь лет брака супруг меня удивлял. Без предупреждения приезжал в другую страну, где я снималась. Заказывал оркестр и под него под окном пел мне серенады. Или писал на асфальте баллончиком с краской огромными буквами: «Я тебя люблю».

Старшая дочь актрисы - Дуся ПЕТРОВА. Фото:

Дмитрий Ямпольский

Московская школа профессиональной филантропии – новый проект фонда «Друзья», развивающего системную благотворительность в России. Набор в Школу продолжится до 20 сентября. Занятия начнутся в ноябре на базе Высшей школы экономики и продлятся 9 месяцев. Курс рассчитан на 30 студентов, ожидается конкурс примерно 5 человек на место. Обучение платное, по итогам вступительных испытаний и собеседования предусмотрено несколько грантов от фонда «Друзья».

Школа – долгосрочный стратегический проект фонда. В планах через два года внести новую специальность в реестр классификаторов специальностей по образованию. Затем – создание полноценной магистерской программы. Финальным шагом первого этапа развития Московской школы профессиональной филантропии станет учреждение первого в России факультета филантропии и полноценного исследовательского центра, занимающегося вопросами некоммерческого сектора.

— На какой срез студентов вы рассчитываете? Это ликбез для новичков или коучинг для продвинутых?

— Во-первых, это руководители НКО. Мы сталкиваемся с тем, что люди, стоящие во главе благотворительных организаций, независимо от их масштабов, хотят учиться и развиваться. Во-вторых, это специалисты, которые являются профессиональными управленцами в различных сферах бизнеса и задумываются о том, чтобы связать свою жизнь с работой в НКО.

— Не получится ли критичный разрыв в стартовом уровне этих двух категорий студентов? У руководителя НКО по определению меньше навыков на старте в области менеджмента, а у людей из бизнеса слабое представление собственно о благотворительности. Как они будут учиться вместе?

— Я не вижу здесь большого противоречия. Это как раз и есть наша задача — сделать так, чтобы руководитель из сферы НКО получил в процессе обучения полезные знания и навыки, а студенты из бизнеса смогли глубже понять суть деятельности НКО. Чтобы избежать большого разрыва на стартовом этапе, мы будем стараться адаптировать наш курс под обе категории студентов. Без специального подхода ко всем учащимся никакое образование эффективным быть не может.

— Создавая Школу, на какие образцы вы ориентировались?

— Она еще в процессе создания. В первую очередь, мы исходим из потребностей сектора. Профессионального образования в сфере благотворительности в России нет, при этом сфера активно растет и развивается. Работающие в этой сфере люди уже пришли к понимаю, что это профессия, а не просто энтузиазм: чтобы делать добрые дела эффективно, лучше заниматься ими профессионально.

Программа курса. Изображение с сайта mspp.ru

Мы проанализировали то, что есть в мире, программы университетов и бизнес-школ, посвященные Nonprofit Management (управлению НКО). Посмотрели американские форматы, такие как Georgetown University — McDonough School of Business и их европейские аналоги University of Geneva — Geneva School of Economics and Management (GSEM). В каждой программе есть и академическая и практическая части, у ряда программ мы переняли их проектный подход. У Indiana University, Bloomington School of Public & Environmental Affairs мы заимствовали успешный кейс с идеей стажировки для студентов. Набор дисциплин на нашей программе включает в себя самые популярные темы из курсов вышеперечисленных университетов.

Однако в неизменном виде перенести западные форматы обучения к нам нельзя, надо их адаптировать. Этим мы сейчас занимаемся. Ориентируемся, в том числе, на опыт лекций, которые в течение года устраивал фонд «Друзья» для НКО – благодаря им мы четко понимаем, что востребовано, а что нет. Мы даже сделали исследование на эту тему, в котором проанализировали запросы сотрудников благотворительной сферы в области дополнительного образования. Так, среди самых востребованных предметных областей оказались верхнеуровневые управленческие: управление командой, стратегическое мышление, управление проектами. Эти данные сыграли решающую роль при формировании программы школы.

Восемь учебных модулей уже определены, их конкретное наполнение сейчас складывается, и я уверен, будет меняться еще несколько лет. Сейчас мы только начинаем.

— Преподаватели будут отечественные?

— Мы открыты мировому опыту и стараемся привлечь к работе в школе западных экспертов. Вместе с тем мы горды, что среди спикеров программы — главные звезды российской благотворительности, которые имеют огромный опыт. Члены экспертного совета фонда «Друзья», куда входят Фаина Захарова («Линия жизни»), Алена Мешкова (Фонд Константина Хабенского), Нюта Федермессер (Фонд «Вера»), Ася Залогина («Обнаженные сердца») и другие. Также преподавать будут специалисты ВШЭ, тренеры, работающие с Московской школой управления Сколково.

— Звезды благотворительности будут задействованы как мотивационные спикеры? Обучение будет, скорее, вдохновением, или будет работать на конкретные навыки?

— Хорошее образование – это совокупность вдохновения и навыков. Если это одно вдохновение, то мы возвращаемся к тому, что уже есть – много энтузиастов и мало профессионализма. Наша задача соединить это: вот вам навыки, чтобы вы могли достигать целей, на которые мы вас вдохновили.

Сколько стоит профессионализм

— Стоимость обучения в Школе — 300 000 рублей, а зарплаты руководителей большинства НКО значительно ниже. И бюджеты НКО сейчас так устроены, что больших средств на обучение там нет. Кто сможет себе это позволить? Где брать на обучение деньги? Гранты заявлены всего на три человека.

— Три гранта заявлены для всех соискателей, еще 12 бесплатных мест получат сотрудники фондов, которые находятся на платформе «Друзей».

Я думаю, что также найдутся спонсоры, которые будут готовы оплачивать обучение талантливых кандидатов. Кто-то из наших будущих студентов сам будет готов платить, за кого-то будет платить организация, кого-то закроют их собственные благотворители.

Надеюсь, крупные жертвователи фондов поймут, что обучить директора фонда – не менее, а, может быть, и более эффективно, чем пожертвовать те же 300 000 на разовую помощь нуждающимся. Ведь с обученным профессиональным директором в итоге фонд сможет зарабатывать значительно больше. Эффективность фонда повысится. Мне кажется, должна быть такая логика. Мы же все понимаем, что надо учиться. Мы бы с огромным удовольствием делали это образование бесплатным для всех. Но так это не работает, увы.

— Но факт тот, что мышление НКО в России сейчас устроено по-другому, и деньги на такие вещи выделяются с большим трудом. Руководители даже крупных НКО плачут, что они и хотели бы финансировать такие вещи, но не могут. Не понимают, где взять на это деньги.

— Это замкнутый круг. «Я не понимаю где взять деньги на обучение, а чтобы я понял, мне нужно пройти обучение». Из этого круга надо как-то выбираться. Универсального рецепта тут нет. Но, например, у каждого серьезного фонда есть правление или попечительский совет. Они должны состоять из представителей других отраслей: бизнеса, банковской сферы и так далее. И именно эти люди должны помогать руководителям НКО находить деньги на обучение и на развитие, поскольку они точно понимают необходимость этого.

Дмитрий Ямпольский

— Сейчас идет дискуссия об уровне зарплат в НКО. Обнародование зарплат некоторых НКО уже породило скандалы. «Зарплата как в бизнесе» — когда такое требование является обоснованным, а когда нет?

— У всего есть свои оттенки. Я не знаю примеров НКО, где зарплаты зашкаливают. НКО не позволяют себе каких-то невероятных бонусов. В сторону излишеств идти действительно не надо. Но я считаю, что зарплаты в НКО должны быть в рынке, люди в НКО должны зарабатывать нормальные деньги.

— В рынке – это с чем сравнивать? С каким сектором?

— Для меня лично руководитель НКО и руководитель компании, которая занимается образованием или наукой – это сопоставимые позиции. И я хочу видеть на этой позиции профессионала. Я знаю: когда профессионал придет, то он эти деньги отработает. Он не допустит, чтобы в компании была неправильная отчетность, он выработает стратегию развития.

Если есть непрофессионал, который очень хочет заниматься благотворительностью, и готов не получать денег, есть черный хлеб и пить воду — то я не очень верю, что это работа вдолгую. Пусть лучше этот человек зарабатывает деньги, а потом делает пожертвования в НКО. Человек должен видеть результат своего труда – в том числе в виде своего вознаграждения.

У этого, естественно, есть пределы. Не может получать руководитель НКО столько же, сколько руководитель крупной корпорации. Просто потому что тот жертвователь, который прочитал в газете просьбу пожертвовать, скажем, на лечение ребенка и потом увидел, что руководитель этой НКО получает огромные деньги, подумает: они столько зарабатывают, зачем я буду им давать? Вот такие крайности не нужны. А быть в рынке нужно.

У нас есть много примеров, когда люди из бизнеса, суперпрофессионалы, говорят: мы хотим пойти в НКО, но мы не потянем с такой зарплатой, как в НКО.

Что стратегически лучше для фонда – чтобы пришел человек на не высокую зарплату, или привлечь крутого специалиста? Привлечение специалиста через год или два отобьется в разы, и фонд сможет помочь большему количеству людей.

Импланты и харизматики

На семинаре в Московской школе профессиональной филантропии

— Что показал опыт «прокачки» менеджмента НКО, который есть у фонда «Друзья», проект внедрения в НКО «имплантов» из бизнеса? С какими барьерами сталкивается проект? Каких компетенция больше всего не хватает в НКО?

Благотворительный фонд «Друзья» , основанный Гором Нахапетяном, Яном Яновским и Дмитрием Ямпольским в 2015 году, свою миссию видит в том, чтобы помочь индустрии благотворительности в России стать более профессиональной. Это «фонд для фондов». Одна из основных программ фонда, «Команда профессионалов», заключается в привлечении и интеграции управленческих кадров в НКО. При этом фонд «Друзья» берет на себя функции подбора, внедрения и оплаты услуг квалифицированных менеджеров в благотворительные фонды. Таких привлеченных менеджеров в фонде называют «имплантами».

— Это очень трудоемкий, очень сложный проект. Чтобы участие фондов в проекте было успешным, фонды должны уметь меняться, и это часто болезненные изменения. Это не особенность именно благотворительного сектора. Точно так же, если я приду в какую-то частную компания и скажу: сейчас мы вам поможем наладить управление, скорее всего, тут же начнутся проблемы.

— Не пойдут на это?

— Фонды готовы идти, у них мотивация чуть больше, ведь они отвечают не только за себя, но и за людей, которым помогают. Но вырвать себя из зоны комфорта, в которой ты живешь (даже если он кажется не очень комфортным), всегда очень сложно. Это и есть основной барьер.

Кроме того, есть еще одна важная проблема, связанная с первой. Фонды, как правило, по крайней мере пока, — это фонды харизматичного учредителя, харизматичного лидера. Убедить этого харизматичного лидера, что его детище требует изменений, очень непросто. На словах есть куда большее желание меняться, чем на деле. А ведь мы решаемся на изменения, только когда видим: у фонда есть потенциал, и если мы поменяем стратегию развития, у организации есть шанс вырасти на порядок, существенно расширить свою деятельность.

На семинаре в Московской школе профессиональной филантропии

— А что такое фонд, у которого нет потенциала?

— Представьте, что есть фонд, который занимается помощью колибри — чтобы колибри не исчезли с лица земли. Или охраной только белых тигров, а их всего осталось, допустим, 20 на Земле. Очень ограниченная цель, хотя и благородная. Тут нет потенциала для развития. Но если фонд иначе ставит задачу: давайте добиваться того, чтобы все животные, входящие в Красную книгу, не исчезли — тут уже потенциал фонда колоссальный.

Вообще, потенциал есть практически у любого фонда. К примеру, фонд помогает детям, которые родились в местах заключения. В чем его потенциал? Например раньше фонд был сфокусирован на том, чтобы помогать тем детям, которые с матерями в тюрьме, но потом мать с ребенком выходит, и таким детям нужно помогать адаптироваться на свободе, сопровождать, вести за руку в общество и т.п. Получается, что у каждого фонда, при профессиональном подходе, есть потенциал развития.

— На ваш взгляд, бизнесу виднее, как и в каком направлении меняться фондам?

— Нет, это не так. Ключ к системным изменениям – в синергии опыта и принципов бизнеса и благотворительности. Процесс прокачки фондов требует ручного управления, тонких настроек. Если просто свести харизматичного учредителя фонда с толковым финансовым директором, вряд ли что-то получится.

Что делает толковый финдир? Считает деньги и предлагает решения из логики денег. «Так, мы сейчас вот тут сократим помощь, чтобы вот тут ее увеличить, так будет эффективнее». Благотворительность не склонна формально отказывать, и в любых ситуациях будет придумывать, как все-таки помочь. И тут надо найти золотую середину. Профессионал из бизнеса прав с точки зрения компьютерного, логического подхода, который и в бизнесе-то не всегда работает.

Фонд «Друзья» стремится сблизить подходы людей из благотворительности и людей из бизнеса. И это бывает крайне сложно. Но возможно.

В этом сближении людям из бизнеса нужно понять, ради чего вся эта благотворительность. Менеджеров из бизнеса нужно обратить в эту веру, чтобы, выстраивая процессы, они не ломали суть, не топтали сердце. Склеить бизнес-подход и благотворительный подход – это глобальная задача и, наверное, самое сложное в нашей работе.

— Как вы оцениваете эффективность таких вложений в фонд?

— На старте мы выстраиваем систему оценки достижений имплантированного специалиста. Если например это специалист по маркетингу, то увеличить охват аудитории, скажем, с 10 000 человек до 100 000 к определенному сроку. И смотрим – достигнута цель, или нет. Выставляем конкретные KPI. Эти KPI могут быть достаточно сложными, и специалист должен перед нами на старте защитить свою стратегию развития фонда.

Скажем, вот есть фонд «Ночлежка», он функционирует в Питере. И мы вместе с ними считаем, что он должен открыться еще в Москве и во всех крупных городах – вот понятный KPI. И дальше мы оцениваем, получилось это, или нет.

Отчет НКО как учебник для донора

На семинаре в Московской школе профессиональной филантропии

— Нужно ли обучать чему-то и доноров – тех, кто дает деньги?

— Еще как! У меня, например, есть один знакомый, умный и уважаемый человек, не буду называть его фамилию, но она известная. И он мне говорит: «А я фондам не верю! Я однажды дал денег фонду»… – и дальше мне рассказывает свой печальный опыт, как фонд потратил эти деньги неправильно, с его точки зрения, и у него осталось ощущение, что его обманули.

И все, больше он не помогает фондам. Говорит: ты мне приведи за руку больного ребенка, я ему оплачу лечение, а фонды – это воры. Стоимость ошибки у фондов вот такая.

Что тут работает на обучение донора? Во-первых, прозрачность и открытость фонда. Пожертвовал человек деньги – напиши ему отчет, куда его деньги до копейки ушли. Это крайне важно особенно в таком раненом обществе, как Россия, где в прошлом много было мошеннических схем вокруг благотворительности.

Открытость и прозрачность – это способ повысить знания крупного донора в этой сфере. Благодарность тоже на это работает. Вместе с конкретной информацией о расходовании средств.

Пусть жертвователь получит подробный отчет, который даже целиком, может быть, не прочитает. Он увидит, что фонд скрупулёзно относится к каждой копейке, полученной от жертвователя, и его доверие к благотворительности возрастет.

— Что для вас самого было самым вдохновляющим новым знанием в области благотворительности за последнее время?

— Один из основных выводов, который я сделал за то время, что я занимаюсь благотворительностью, — это что благотворительность может быть не только адресной. Что фонды, которые помогают строить саму систему филантропии и создают базу для благотворительности, не менее важны. Вложения в систему не менее важны, чем адресная помощь.

Дмитрий Ямпольский

Мы это видим по фонду «Друзья», направления деятельности которого имеют большой отклик, мы гордимся нашими результатами и воодушевлены на новые победы.

В документальном фильме Ингеборга предстала в совершенно неожиданном образе. Она рассказала, что всегда не любила, когда ее называли Инга, но будучи застенчивой стеснялась исправить говорившего.

youtube.com

О ней рассказывали такие знаменитые люди, как Евгений Миронов, Константин Эрнст, Алексей Попогребский, Татьяна Друбич, Валерий Тодоровский и Джон Малкович.

youtube.com

«Я благодарен тебе за то, что мы дружим столько много лет и за то, что ты инициируешь меня на разные проекты и поступки. И мне нравится, когда знакомые женщины все время спрашивают: “А что она делает? Почему она не меняется? Проходят годы, а она точно такая же!” Они не знают, что ты волшебница», – рассказал Константин Эрнст в фильме.

instagram.com

А ведь действительно, разве можно хоть на минутку представить, что Ингеборга уже 55! В одном из интервью звезда рассказала свой секрет «вечной молодости». «Моя бабушка дожила до 103 лет без единой морщины. Но она особо ничего с собой не делала. Один-единственный совет у нее был - лицо надо очищать утром и вечером. И я ему следую», – поделилась актриса.

instagram.com

Кроме того Дапкунайте никогда не загорает, ведь активное солнце сушит и старит кожу, постоянно занимается спортом и ухаживает за собой.

instagram.com

В ленте звезда продемонстрировала отличное знание нескольких языков, вспомнила пробы и съемки во многих самых известных своих картинах начиная с «Интердевочки».

instagram.com

Специально для фильма Ингеборга показала своего маленького сына Алекса. В конце ленты к ней, сидящей на сцене, подходит маленький белокурый мальчик, артистка берет его на руки и уходит. Сомнений в том, чей это ребенок не остается: он копия своей талантливой мамы.

youtube.com

Сына Дапкунайте родила от своего мужа, ресторатора Дмитрия Ямпольского. Их тайная свадьба состоялась пять лет назад в Великобритании.

«Честно говоря, мы дома гостей редко собираем, – признается Дмитрий. – Обычно встречи проходят в наших заведениях, я же ресторатор. А дома можем вдвоем сесть, выпить и отправиться куда-нибудь дальше», рассказывал как-то Дмитрий в интервью журналу «Сноб».

А вы как думаете, похож Алекс на Ингеборга?

Кто такой Дмитрий Ямпольский? Успешный адвокат (в 1999 году окончил юридический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова), один из основателей юридической фирмы «Седов Ямпольский», создатель ряда компаний, международных проектов. Сфера интересов: финансы, инвестиции, недвижимость. Живёт в Лондоне и Москве. Возглавляет правление благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», популяризатор российского хосписного движения. Один из его проектов под названием «Друзья» занимается поиском профессионалов для российских благотворительных фондов. Среди увлечений - восточные единоборства, планерный спорт, современное искусство.

А ещё он учредитель одной из самых успешных ресторанных компаний в России. В этот бизнес пришёл по приглашению своего друга, а теперь партнёра - Дмитрия Борисова. Первое совместное заведение - клуб «Апшу».

По словам бизнесмена, его меньше всего интересует ресторан как кухня и пища. Основной посыл - создание культурной среды, обустройство мест для встречи поэтов, художников, просто интересных людей. С 2003 года Дмитрий Ямпольский возглавляет ресторанный холдинг, объединивший сеть французских кафе «Жан-Жак», английские пабы «Джон Дон», несколько итальянских ресторанов, клуб «Маяк», детские кафе-клубы и другие заведения.

Рестораны «Жан-Жак» хорошо известны москвичам. Их концепцию разработали парижанка Мариэль Руссо и её муж - художник Николай Овчинников. Это обычное парижское бистро: вкусно, сытно и недорого. Меню дублирует блюда аналогичных французских заведений.

Гастрономический бутик «Жан-Жак»

Известен и гастрономический бутик под таким же названием на Никитском бульваре. Он существует с 2007 года. Что должно здесь продаваться, решала московская творческая богема. В числе тех, кто формировал ассортимент, были: известный поэт Лев Рубинштейн, издатель Сергей Пархоменко, художник Константин Тотибадзе. В бутике представлены: кулинария от шеф-поваров популярных ресторанов, вина, эксклюзивные товары. Цены высокие, точнее, очень высокие. Москвичу со среднестатистической зарплатой там делать нечего, но магазин и рассчитан на кошельки людей состоятельных.

Бистро «Жан-Жак»в Лондоне

В 2015 году первое заведение «Жан-Жак» открыто в Лондоне. Бистро, полагает Дмитрий Ямпольский, воспринимаются везде хорошо. Создатели уверены в успехе проекта в столице Великобритании. В лондонском меню как-то само собой прописался борщ. Это уступка многочисленным просьбам посетителей, хотя рестораторы неохотно идут на исключения из правил.

Ресторан как культурная среда

Дмитрий Ямпольский и Митя Борисов успешно осваивают пространства серьёзных культурных объектов, где ещё совсем недавно посетители рассчитывали только на духовную пищу. В 2010 году друзья открывают в цокольном помещении Музея современного искусства в Москве ресторан «Март», состоящий из нескольких залов, веранды и книжного магазина.

Через год в Центральном Доме художника - рестораны «Буфет», «Клуб рисовальщиков» и детский центр. В ЦДХ, собирающему под своей крышей около миллиона любителей искусства в год, наконец-то решён вопрос, где принять и разместить людей после мероприятий. Рестораторы воплотили в проекте несколько концепций:

«Буфет» - демократическое заведение, своего рода творческая тусовка. Здесь всегда оживлённо, шумно, можно недорого поесть и обсудить открывшуюся выставку.
«Клуб Рисовальщиков» рассчитан на респектабельную публику, избравшую спокойное времяпрепровождение. Тут преобладает французская кухня, предлагаются изысканные вина. Интерьер соответствует названию: кисти, краски, гипсовые статуэтки, рисунки, пол разрисован под ковёр, состаренная мебель.
«Шардам» - творческое, культурное пространство для ребят и их родителей с магазинами, книгами, образовательным центром, кафе. Здесь можно рисовать на стенах, смотреть мультики, пользоваться раскрасками, фломастерами. Блюда готовятся из натуральных, экологически чистых продуктов. Меню небольшое, но приятное: пицца, фрикадельки, спагетти, супы, салаты. Сладкое подобрано особенно тщательно.

Дмитрий Ямпольский и его партнёр считают, что принципиально важная деталь - это открытая кухня. Родители и дети наблюдают, что и как им готовят. В кафе проводят кулинарные мастер-классы.

Дмитрий Ямпольский и Ингеборга Дапкунайте

Ресторатор привлёк внимание всей Москвы несколько лет назад, женившись на известной актрисе. Церемония бракосочетания Дмитрия Ямпольского и Ингеборги Дапкунайте состоялась в обстановке строжайшей секретности. Каждый из приглашённых подписал документ о неразглашении подробностей события. В этом жених проявил себя как профессиональный юрист. Актриса старше мужа на 10 лет. Дмитрий Ямпольский уже был женат. У него подрастают две дочери. У Ингеборги - это третий муж. Первый - сокурсник, ныне актёр в Литве, второй - британский режиссёр.

20 января легендарная литовская актриса отметила свое 55 летие. В честь ее юбилея «Первый канал» снял документальный фильм о жизни и о работе. В фильме актриса впервые показала всем своего малыша. Сын просто ангелочек, этот малыш очаровал всех!

instagram.com

Актриса тщательно оберегает свою личную жизнь. Ей постоянно приписывают романы с партнерами по съемкам, но доказать их не могут. Своего мужа актриса не показывает никому.
instagram.com

В фильме Ингеборга предстала в неожиданном образе. Она рассказала, что всегда не любила, когда ее называли Инга, но была застенчивой стеснялась исправить говорившего.

youtube.com

О ней рассказывали Евгений Миронов, Константин Эрнст, Алексей Попогребский, Татьяна Друбич, Валерий Тодоровский и Джон Малкович.

youtube.com

«Я благодарен тебе за то, что мы дружим столько много лет и за то, что ты инициируешь меня на разные проекты и поступки. И мне нравится, когда знакомые женщины все время спрашивают: “А что она делает? Почему она не меняется? Проходят годы, а она точно такая же!” Они не знают, что ты волшебница», – рассказал Константин Эрнст в фильме.

instagram.com

Невероятно, но Ингеборге уже 55! Она поведала свой секрет «вечной молодости». «Моя бабушка дожила до 103 лет без единой морщины. Но она особо ничего с собой не делала. Один-единственный совет у нее был - лицо надо очищать утром и вечером. И я ему следую» , – поделилась актриса.

instagram.com