Тактическое и стратегическое оружие разница. О применении тактического ядерного оружия. Артиллерийские атомные снаряды

, глубинных бомб , торпед и т. д.

Тактическое ядерное оружие имеется на вооружении у всех ядерных держав, кроме Великобритании , которая оставила ядерное оружие только стратегического класса (хотя в прошлом ТЯО имелось и у неё).

История

Первоначально, ядерное оружие представлялось средством исключительно стратегического применения, что обусловливалось как его исключительной мощностью, так и техническими ограничениями ранних атомных боеприпасов. Однако, еще в 1945-ом году, военные США начали рассматривать возможности применения разрушительной мощи ядерного оружия для решения тактических задач - например, прорыва укрепленной обороны противника. Подавление такой обороны обычными боеприпасами требовало длительной артиллерийской подготовки (иногда длившейся целыми днями), которая выдавала неприятелю место готовящейся атаки и позволяла ему заранее сосредоточить резервы для противодействия. Применение же ядерного оружия позволяло одним внезапным ударом разрушить целый сектор обороны противника, и немедленно перейти к наступлению, полностью захватив оппонента врасплох.

В ходе планирования предполагавшейся высадки в Японии , американские военные предлагали использовать ядерные бомбы в тактических целях, для быстрого уничтожения японской обороны на предполагавшихся плацдармах. Вторая Мировая война завершилась раньше, чем эти планы могли быть воплощены. В 1946 году, американцы провели серию ядерных испытаний «Crossroads» , направленную на изучение вопроса применения ядерного оружия против военных кораблей; по результатам этой операции были сделаны ценные выводы о необходимости обеспечения противоатомной защиты и дезактивации боевых единиц для противодействия возможным ядерным ударам. В дальнейшем, была проведена серия учений с применением ядерного оружия, в том числе с учебными марш-бросками через область, подвергшуюся ядерному удару с подрывом настоящего ядерного заряда. Целью этих испытаний было отработать тактику действий в условиях применения ядерного оружия и ознакомить солдат с его поражающим эффектом.

В СССР первое ядерное испытание было проведено в 1949 году ; в ходе него изучались вопросы действия ядерного оружия на военную технику и оборонительные сооружения. Первые масштабные учения с подрывом настоящего ядерного заряда были проведены на Тоцком полигоне в 1954 году.

Тактическое ядерное оружие в США

Военные США уделяли значительное внимание тактическому ядерному оружию, считая его эффективным способом нивелировать значительное численное превосходство вооружённых сил ОВД на потенциальном европейском театре. Поскольку основная часть мобилизационного потенциала армии США находилась за Атлантикой, американские военные исходили из того, что в случае любого конфликта с участием СССР, таковой будет обладать значительным исходным перевесом в континентальной Европе, которое попытается реализовать с целью достигнуть стратегических успехов на европейском театре до того, как европейские армии будут полностью мобилизованы и американская - переброшена через океан.

Эффективным способом нивелировать начальное советское превосходство в 1950-ых виделось тактическое ядерное оружие, которое могло бы применяться как для срыва наступлений противника, так и для быстрого прорыва фронта и тактических контрнаступлений. В 1950-ых США располагали значительным количественным и качественным превосходством в ядерном арсенале. Массовое развертывание оснащенных тактическим ядерным оружием частей - требующих относительно небольшого персонала - рассматривалось как существенно более дешевое решение, чем оборона Европы при помощи только конвенционных вооружённых сил.

Для применения непосредственно вблизи поля боя, армией, ВВС и ВМФ США в начале 1950-ых были созданы первые образцы тактических атомных бомб (способных доставляться к цели авиацией поля боя), тактических ракет с ядерными боевыми частями и атомных артиллерийских снарядов. Особое внимание уделялось небольшим габаритам, простоте обслуживания и высокой точности применения - позволявшей задействовать подобное оружие вблизи линии фронта без риска для своих войск. Ряд крупномасштабных военных учений - с подрывом реальных ядерных боеприпасов - был проведен для того, чтобы изучить влияние поражающих факторов ядерного оружия, его действие на войска, проблемы преодоления зараженного пространства. На основании этих данных были разработаны тактические схемы и приемы, позволявшие добиться максимально эффективного взаимодействия между тактическим ядерным оружием и обычными войсками.

В середине 1950-ых, миниатюризация ядерных боезарядов позволила использовать их как боеголовки ракет «земля-воздух» и «воздух-воздух». Применение ядерных зарядов на ракетах такого типа позволяло эффективно компенсировать несовершенство систем наведения того времени и добиться значительной эффективности таковых боеприпасов. В это же время для флота США были созданы образцы ядерных глубинных бомб и ядерных торпед, для эффективного поражения подводных лодок.

На рубеже 1960-ых, американские вооружённые силы располагали наиболее крупным арсеналом тактического ядерного оружия в мире, что обеспечивало им эффективный паритет с любым потенциальным противником. Дальнейшее развитие теории ядерного оружия позволило добиться ряда актуальных усовершенствований в области ядерных боеприпасов поля боя:

• Общая миниатюризация и повышение эффективности ядерных устройств привели к возможности создания артиллерийских снарядов для орудий обычного калибра - а не специализированных крупнокалиберных «атомных пушек» - а также к созданию особо компактных ядерных устройств, переносимых вручную или же выстреливаемых из пехотных гранатометов.
• Появилась возможность тщательной калибровки мощности ядерного заряда непосредственно на поле боя, без необходимости создавать различные модели одного и того же боеприпаса с разной мощностью.
• Основным поражающим фактором для тактического ядерного оружия стало считаться нейтронное излучение, а не ударная волна. Это было связно во многом с широким распространением боевой техники, оснащенной противоатомной защитой и оптимизацией тактики войск на поле боя.

В 1970-ых, с увеличением дальности и точности ракетного оружия, границы между стратегическими и тактическими ракетами были в значительной степени размыты, что повлекло за собой рост международной напряженности и в итоге - подписание между СССР и США соглашений о взаимном снятии с вооружения баллистических ракет малой и средней дальности, вне зависимости от их предполагавшегося назначения. В период 1970-1980-ых годах вооружёнными силами США был разработан ряд видов тактических ядерных боеприпасов для замены устаревших, предшествующих моделей. В целом, в 1980-ых годах в вооружённых силах США наметилось снижение интереса к тактическому ядерному оружию ввиду появления иных способов решения соответствующих тактических задач - в частности боеприпасов объемного взрыва и кластерных боеприпасов.

После распада СССР в 1990-ых, арсенал тактического ядерного оружия США был значительно сокращен, в том числе была выведена половина тактических арсеналов США в Европе . Значительный прогресс в области систем связи и развитие высокоточного оружия сделали возможным решение задач на поле боя без применения ядерных боеприпасов. Были полностью сняты с вооружения и демонтированы все артиллерийские ядерные снаряды, боеголовки тактических ракет. В настоящее время, американский арсенал тактического ядерного оружия поддерживается в первую очередь в виде свободнопадающих авиационных бомб, доставляемых тактической авиацией. Тактическое ядерное оружие более не является неотъемлемой частью американской боевой доктрины. Однако, вооружённые силы США поддерживают значительный резерв снятых с средств доставки ядерных боевых блоков, которые могут быть в перспективе использованы для оснащения новых видов тактического вооружения.

Тактическое ядерное оружие в СССР

Имея изначально меньшие ресурсы, СССР испытывал определенные трудности в создании тактического ядерного оружия, несмотря на понимание советским руководством его возможностей. Вплоть до конца 1950-х единственным типом тактического ядерного оружия в арсенале СССР были авиабомбы (первой из которых стала в 1954-1956 РДС-4). Ввиду отказа промышленности СССР от создания бомб «пушечного» типа - дорогих и неэффективных, но на тот момент более компактных, чем имплозионные - первые образцы советских ядерных артиллерийских снарядов имели чудовищные габариты около 400-410 миллиметров, и на вооружение не поступили. Аналогичные проблемы имели место и при разработке боевых частей к зенитным и тактическим ракетам.

10 октября 1957 года прошли первые испытания советской торпеды с ядерным боевым зарядным отделением (БЗО). Торпеда 53-58, выпущенная с подводной лодки С-144 (капитан 1-го ранга Г. В. Лазарев) проекта 613, пройдя 10 километров, взорвалась на глубине 35 метров. Результатом её действия стало потопление всех кораблей, предназначенных для испытаний (двух эсминцев, двух подводных лодок и двух тральщиков). Стало ясно, что новое оружие может определить результат не отдельного морского боя, а целой операции. Уже в 1958 году Военно-морской флот СССР принимает на вооружение торпеду 53-58 с ядерной боевой частью РДС-9.

В 1960-ых СССР, успешно разрешив технологические проблемы, принял на вооружение широкую гамму различных тактических боеприпасов, включая артиллерийские снаряды к орудиям обычного калибра, боеголовки тактических и противовоздушных ракет, а также боевые части для противокорабельных крылатых ракет. К концу 1960-ых тактический ядерный арсенал СССР занимал второе место в мире после только американского. Дефицит информации по конкретным типам тактических ядерных боеприпасов не дает установить точные характеристики и тенденции развития таковых. В доктрине СССР, тактическое оружие занимало важное место как средство быстрого развития успеха наступательных операций и препятствования таковым со стороны противника.

Тактическое ядерное оружие в других странах

По некоторым оценкам, Пакистан может разрабатывать тактическое ядерное оружие .

Виды тактического ядерного оружия

Авиационные бомбы

К тактическим обычно относятся авиационные ядерные бомбы, предназначенные для применения авиацией поля боя - истребителями-бомбардировщиками и фронтовыми бомбардировщиками - способными, в отличие от стратегической авиации, обеспечить сброс тактического ядерного оружия с высокой точностью, необходимой для применения вблизи линии фронта. Эквивалент тактических ядерных бомб как правило варьирует от килотонны и до сотен килотонн; однако, известны тактические ядерные бомбы как субкилотонного, так и мегатонного эквивалента.

Наиболее массовым тактическим носителем является истребитель-бомбардировщик F-16 с радиусом действия 930 км, оснащенный одной авиабомбой B61 .

На вооружении авианосной авиации и авиации морской пехоты состоят штурмовики А-6Е с радиусом 1250 км, несущие на себе по 3 бомбы В-61 и многоцелевые самолёты F/А-18 с радиусом 850 км, оснащенные двумя такими же бомбами.

В 2014 году, ВВС США испытали управляемую модификацию B61-12 ядерной бомбы B61, предназначенную для сброса с особой точностью и поражения хорошо защищенных объектов. Ожидается интеграция данного варианта на самолётах США и стран НАТО, в том числе F-16 A/B/C/D, PA-200 Tornado, F-15E, F-35B, LRS-B, B2-A. Модификации B61 могут относится к стратегическому или тактическому вооружению.

Артиллерийские снаряды

Ядерные артиллерийские снаряды появились в начале 1950-ых как средство применять ядерное оружие с высокой точностью непосредственно на линии фронта. Авиация в то время не могла еще обеспечить сброс ядерных бомб с достаточной точностью, чтобы применять их вблизи дружественных войск; ракетное оружие было еще недостаточно надежным и также имело неудовлетворительную точность. Проблема была решена путём создания ядерных боеприпасов, достаточно компактных для размещения в корпусе артиллерийского снаряда.

Первоначально, орудия были специализированными крупнокалиберными системами. К началу 1960-ых, однако, удалось создать ядерные снаряды, применяемые артиллерией обычного калибра. Ядерные снаряды рассматривались как ценное дополнение к обычной артиллерии, способное качественно увеличить её возможности и эффективность при действий против оборонительных порядков неприятеля, его войск и тыловых объектов, а также в контрбатарейной борьбе. Обычно ядерная артиллерия развертывалась на дивизионном и полковом уровне; в 1961-1971, армия США создала тактическое ядерное оружие батальонного уровня, в виде безоткатного орудия «Дэйви Кроккет », способного стрелять надкалиберным субкилотонным ядерным снарядом W54.

Тактические ракеты

Ядерные боеголовки широко применялись для оснащения ракет «земля-земля» и «земля-воздух», в том числе и тактического применения. Первые образцы тактических баллистических и тактических крылатых ракет были созданы еще в 1950-ых; в дальнейшем, именно оперативно-тактические ракеты составили основу арсенала тактического ядерного оружия. К их достоинствам относится высокая точность, мобильность и значительная дальность действия, позволяющая применять их как для поражения объектов на линии фронта, так и в ближнем тылу противника.

Проблемой тактического ракетного оружия является сложность его дифференциации от стратегического. Рост точности боеприпасов в 1970-ых позволил применять в тактических целях как ОТРК, так и БРМД и даже БРСД.

В СССР с 1950-ых и до 1980-ых ядерными боевыми частями оснащались некоторые противокорабельные крылатые ракеты. В других странах разработки ядерных противокорабельных ракет предпринимались неоднократно, но по причинам в основном экономического характера не были доведены до практического результата.

Зенитные ракеты и ракеты «воздух-воздух»

Тактическое ядерное оружие является также эффективным способом борьбы с самолётами и крылатыми ракетами противника. Значительный радиус поражения ядерной боеголовки компенсирует любой мыслимый промах, сводит на нет эффективность средств радиоэлектронной борьбы и позволяет уничтожить одним ударом несколько самолётов в плотном построении. Первым в мире зенитным ядерным комплексом стал американский MIM-14 Nike-Hercules ; в дальнейшем подобные виды боеприпаса были созданы и в СССР. Ядерные боевые части использовались также корабельными зенитными ракетами, в основном как средство гарантированного поражения сверхзвуковых противокорабельных ракет.

В 1950-ых в США также были созданы образцы атомных ракет «воздух-воздух». Компактные системы наведения, необходимые для создания УРВВ, в то время были еще недостаточно надежны, и инженеры рассчитывали компенсировать ошибки наведения применением ядерной боеголовки. Два образца такого оружия - неуправляемая ракета AIR-2 Genie и управляемая ракета AIM-26 Falcon - были приняты на вооружение. Вторая находилась на вооружении недолго, но первая оставалась в арсенале до 1984 года.

Противоракеты

Ядерные боеголовки на противоракетах рассматривались изначально как эффективное средство перехвата боевых частей баллистических ракет противника. Так как точность электронной аппаратуры 1950-1970-ых не позволяла гарантировать прямого попадания в боеголовку баллистической ракеты, ядерная боевая часть, с её обширным радиусом поражения, была единственным надежным способом перехвата баллистической цели.

Так как перехват баллистических ракет предполагался за пределами атмосферы, то основным поражающим фактором должен был стать нейтронный поток. Нейтронное излучение от детонации боеголовки противоракеты пронизывало боеголовку ракеты противника, выводя из строя электронную аппаратуру и нагревая ядерное топливо внутри до разрушения. В дальнейшем, были созданы термоядерные боевые части с увеличенным выходом рентгеновского излучения, которое испаряло и разрушало саму конструкцию боеголовки противника.

В настоящее время, ядерные боевые части на противоракетах не считаются перспективными. Развитие электроники позволило обеспечить прямое попадание противоракетой в боеголовку противника. Кроме того, высотные ядерные взрывы противоракет создавали помехи своим же радарам, затрудняя последующие перехваты.

Инженерные фугасы

В 1960-ых, как в США так и в СССР были разработаны ряд типов инженерных ядерных зарядов - предназначенных для закладки и последующего подрыва на позиции. Подобные заряды предполагалось использовать как в инженерных целях (как особо мощный эквивалент обычных инженерных зарядов), так и в боевых, в качестве своеобразных ядерных мин. Ряд зарядов такого типа был выполнен переносными, и мог быть использован специальными подразделениями для скрытного проведения диверсий в тылах противника.

Подводные атомные заряды

Как США так и СССР разработали значительное количество ядерных зарядов, приспособленных для подводного применения - в виде боевых частей торпед, глубинных бомб, якорных и донных мин, предназначенных для уничтожения кораблей и подводных лодок неприятеля.

Проблема классификации

В настоящее время не существует однозначного и исчерпывающего определения, какое ядерное оружие следует считать тактическим. Грань между тактическим и стратегическим оружием весьма условна и может меняться в зависимости от условий применения. Делались попытки классифицировать тактическое ядерное оружие по:

• Мощности - в целом, тактическое ядерное оружие обычно менее мощное чем стратегическое (что обусловлено возможностью применения вблизи линии фронта, то есть возле дружественных объектов). Однако, эта классификация не является исчерпывающей, так как большинство видов современного ядерного оружия имеют варьирующую мощность. Так, например, считающаяся тактической американская ядерная бомба B61 имеет эквивалент от 0,3 и до 340 килотонн - больше, чем считающаяся стратегической боеголовка W87 .
• Носителям - предполагается, что тактическое ядерное оружие должно развертываться на носителях, не предназначенных для действий на больших дистанциях порядка тысяч километров. Однако, ввиду значительной унифицированности современных видов вооружений, не существует принципиальных помех к установке тактических ядерных боеприпасов на стратегические носители - к примеру, подвески тактических ядерных бомб под стратегические бомбардировщики. Помимо этого, увеличение дальности действия тактической авиации, возможность дозаправки в воздухе и появление дальнобойных крылатых ракет, запускаемых с тактических самолётов, в значительной степени стерли границу между стратегическими и тактическими носителями.
• Назначению - предполагается, что тактическое ядерное оружие предназначено для применения вблизи линии фронта и в ближнем тылу неприятеля, а стратегическое - для поражения глубокого тыла неприятеля. Однако, формальное назначение не препятствует применению тактического оружия в стратегических целях (например, вооружение стратегического бомбардировщика тактическими бомбами), равно как и применению стратегического оружия в тактических целях (например, нанесение удара БРПЛ по важному прифронтовому аэродрому)
• Точности - для тактического ядерного оружия точность является ключевым параметром, так как такое оружие создается исходя из возможности применения его в непосредственной близости от своих войск. Для стратегического оружия эти требования, как правило, менее актуальны, так как стратегическое оружие применяется вдали от дружественных объектов. Однако, общее повышение точности ядерного оружия в 1980-ых привело к тому, что грань между тактическим и стратегическим практически стерлась.

Заключение 8 апреля 2010 года в Праге нового Договора СНВ между Россией и Соединенными Штатами возрождает процесс договорно-правового взаимодействия Москвы и Вашингтона в сокращении ядерных вооружений и открыло путь к дальнейшим мерам ядерного разоружения согласно обязательствам двух держав по статье VI ДНЯО.

{{direct}}

Доводы и позиции

В контексте последующих сокращений и ограничений ЯО важным вопросом станет распространение этого процесса на нестратегическое (или достратегическое) ядерное оружие. К нему обычно относят ядерное оружие средней дальности, оперативно-тактическое и тактическое ядерное оружие (которое все нередко условно и обобщенно обозначается как ТЯО).

Уже в ходе переговоров по новому Договору СНВ американский сенат настаивал на включении ТЯО в рамки сокращений, но этого не произошло. В новой ядерной доктрине США особо отмечена обеспокоенность по поводу российских нестратегических ядерных вооружений и указано на необходимость включить их в повестку дня будущих переговоров с Россией. Поэтому есть все основания ожидать в будущем усиления давления Вашингтона и Брюсселя на Москву в этом вопросе. Для обоснования подобного подхода приводится несколько конкретных доводов:

• принято считать, что по данному классу ЯО у России сохраняется большое преимущество над США и НАТО и при снижении уровней СЯС оно станет более рельефным;
• это предполагаемое российское превосходство начинает беспокоить союзников Америки по Североатлантическому альянсу;
• в военное время ТЯО развертывается в составе сил общего назначения и может быть сразу вовлечено в конфликт с высоким риском быстрой ядерной эскалации;
• предположительно ТЯО не оснащено столь же надежными системами предотвращения несанкционированного применения, как СЯС, в связи с чем опасность непреднамеренного ядерного удара соответственно выше;
• утверждается, что средства ТЯО (особенно старых типов) на передовых базах менее сохранны от угрозы хищения, имеют меньшие массогабаритные характеристики и менее эффективные кодоблокирующие устройства, а потому представляют собой заманчивый объект для террористов.

Российская позиция по названному вопросу остается довольно туманной и сводится к выдвижению требования вывода американских средств ТЯО из Европы на национальную территорию как условия начала любого диалога по этой теме. Для обсуждения в российских экспертных кругах и прессе данная проблема тоже остается почти закрытой темой, по которой есть всего несколько публикаций.

Тем не менее с учетом предсказуемого роста внимания к данному вопросу в контексте ядерного разоружения, роли ТЯО в дискуссиях по европейской безопасности и отношений России с государствами НАТО и другими странами, видимо, настало время вести по этой тематике более углубленные и систематические исследования.

Предмет обсуждения

Уже само определение предмета возможных будущих переговоров сопряжено с рядом сложностей. Не затрагивая пока военно-стратегическую сторону проблемы, в договорно-правовом плане логично было бы отнести к нестратегическим системам те ядерные вооружения, которые не охвачены существующими договорами по СНВ и РСМД.

Тогда в качестве носителей ЯО сюда следует отнести баллистические и крылатые ракеты наземного базирования с дальностью полета менее 500 км, боевые самолеты с радиусом действия до 8000 км, не оснащенные КРВБ большой дальности (то есть с дальностью полета до 600 км), и БРПЛ с дальностью менее 600 км.

Кроме того, исходя из параллельных обязательств США и СССР/ России начала 90-х годов прошлого века о сокращении и ликвидации средств ТЯО, к ним относятся ракеты малой дальности, артиллерийские системы и ядерные мины (фугасы) сухопутных войск, зенитные ракеты ПВО, ракеты и бомбы (в том числе глубинные бомбы) ударной нестратегической авиации ВВС и ВМС/ВМФ, а также разнообразные тактические зенитные, противокорабельные и противолодочные ракеты, глубинные бомбы и торпеды боевых кораблей и многоцелевых подводных лодок.

Впрочем, даже столь широкая трактовка ставит ряд вопросов. Например, куда отнести ядерные КРМБ большой дальности (более 600 км), которые могут размещаться на кораблях и многоцелевых подводных лодках? По техническим характеристикам носителя эта система близка или даже идентична системе крылатых ракет наземного базирования (КРНБ), запрещенной и ликвидированной по Договору РСМД, и системе КРВБ, охваченной договорами СНВ, а также КРМБ в обычном оснащении, широко развертываемой в ВВС и ВМС США. В Договоре СНВ-1 такие ядерные КРМБ были отдельно ограничены потолком 880 единиц для каждой из сторон, но для них не предусматривалось мер контроля, а в новом Договоре СНВ они вообще не упомянуты.

Наконец, помимо США и РФ системы средней дальности и тактического назначения имеются на вооружении других ядерных государств (Франция, вероятно КНР, Индия, Пакистан, Израиль, КНДР), а для некоторых из них представляют весь их ядерный потенциал или его преобладающую часть. Но эти государства не считают такие вооружения достратегическими. В частности, поскольку речь идет о НАТО, «ударные силы» Франции включают 60 самолетов «Мираж 2000Н» и 24 палубных истребителя-бомбардировщика «Супер Этандар», способных доставить к целям в сумме примерно 60 ракет «воздух-земля» типа АСМП (ASMP). Эти средства можно отнести к ТЯО, но Франция считает их частью своих стратегических сил.

Но самая главная проблема состоит в том, что ТЯО использует носители двойного назначения (средние бомбардировщики, истребители-бомбардировщики, наступательные ракеты малой дальности и зенитные ракеты, боевые средства кораблей и подводных лодок, крупнокалиберную ствольную артиллерию). Эти носители размещаются на пусковых двойного назначения, многоцелевых кораблях и подводных лодках. Вот почему ограничение, сокращение или ликвидацию ТЯО в отличие от СЯС невозможно осуществлять и контролировать через ликвидацию ПУ, носителей или платформ (вроде ПЛАРБ), поскольку почти все они относятся к вооружениям сил общего назначения, предназначены главным образом для применения в обычных боевых операциях и частично охвачены другими договорами (как ДОВСЕ применительно к боевым самолетам и артиллерии). Поэтому сколько-нибудь существенное сокращение ТЯО по методике СНВ повлекло бы радикальное урезание систем и вооружений ВВС, ВМС, сухопутных войск и ПВО ядерных держав.

Секретные арсеналы

Ни та ни другая держава не сообщает официальной информации по своим нестратегическим ядерным вооружениям.

Соединенные Штаты. По разным экспертным оценкам, к началу 90-х годов США имели более 11 500 таких средств (свыше 7000 единиц в Европе, 1000 единиц в Азии, плюс 2500 в ВМС и 200–300 на американской территории в составе ПВО). Еще 4000 ядерных средств поддерживалось в стратегическом и тактическом резерве. Согласно односторонней президентской инициативе от 1991 года американцы вывели с зарубежных баз на свою территорию и ликвидировали все тактические ядерные боезаряды сухопутных войск, сняли все ТЯО с кораблей и многоцелевых подводных лодок, кроме КРМБ большой дальности, и уничтожили 50% их количества.

Ныне, по неофициальным оценкам, Соединенные Штаты располагают примерно 500 единицами ТЯО. Сюда входят 100 КРМБ типа «Томахок» (TLAM/N) для многоцелевых атомных подводных лодок на базах ВМС «Кингс-Бэй» и «Бангор» на территории США. Еще 190 боеголовок для КРМБ (W80-0) хранятся на складах. Также есть 400 авиабомб свободного падения (В-61-3 и В-61-4), из которых около 200 размещены на шести складах ВВС США в пяти странах НАТО (Бельгия, Италия, Нидерланды, Турция, ФРГ). Эти бомбы предназначены для доставки истребителями-бомбардировщиками ВВС США типа F-16, а также бельгийскими и британскими авиационными носителями того же типа и германо-итальянскими ударными тактическими самолетами типа «Торнадо».

Согласно новой ядерной доктрине США все ядерные КРМБ «Томахок» будут ликвидированы, но авиабомбы В-61 пройдут программу продления срока службы и улучшения сохранности и предотвращения несанкционированного применения. Они рассматриваются в контексте ядерных гарантий союзникам, и их будущее размещение в Европе будет предметом межсоюзнических консультаций.

Нет достаточно достоверной информации относительно ядерных боезарядов на централизованном хранении на территории США. Известно, что эти боезаряды находятся на десятке с лишним складов на базах ВВС и ВМС, в отдельных централизованных хранилищах и на предзаводских складах предприятия «Пантекс» (г. Амарильо, Техас). Они подразделяются на различные категории резерва, причем часть может быть немедленно возвращена в боевой состав, а другая предназначена для использования в качестве источника запасных частей. Третья часть включает боезаряды, стоящие в очереди на разборку и извлечение ядерных материалов для долговременного хранения или утилизации как в мирных, так и в военных целях (сборка новых боезарядов).

По оценкам независимых специалистов, в США хранится около 2000–3500 боезарядов резерва и примерно 4200 предназначено для утилизации. Это количество существенно увеличивается в связи с сокращением СЯС по новому Договору СНВ, согласно которому большая доля сокращений будет осуществляться путем снятия части боеголовок с многозарядных ракет и перемещения их на складское хранение.

Российская Федерация. В отличие от СЯС российские нестратегические ядерные средства скрыты завесой тайны еще в большей степени, чем американские. По некоторым данным, в конце 80-х годов они насчитывали до 22 000 единиц. Согласно односторонним президентским инициативам СССР и России 1991–1992 годов, принятым в ответ на шаги Соединенных Штатов и в связи с распадом ОВД и СССР, был намечен ряд радикальных мер. Предполагалось переместить все ТЯО Сухопутных войск на предзаводские базы предприятий по сборке ядерных боеприпасов и на склады централизованного хранения и впоследствии полностью их ликвидировать, ликвидировать 30% ТЯО флота, а также 50% боеголовок зенитных ракет ПВО и 50% средств ВВС. Было также предложено переместить совместно с США все ТЯО ВВС на склады централизованного хранения, но это не встретило поддержки Вашингтона (поскольку затронуло бы зарубежные базы ТЯО ВВС, являвшиеся символом ядерных гарантий союзникам).

По имеющимся данным, к 2000 году все ТЯО флота и авиации ВМФ были перемещены в централизованные хранилища, а 30% этих средств ликвидировали. Было ликвидировано 50% ТЯО ВВС и 50% боеголовок зенитных ракет ПВО, а также частично были уничтожены ядерные боеголовки артиллерии, тактических ракет и мин Сухопутных войск.

В настоящее время большинство экспертных оценок сводится к наличию у России примерно 2000 единиц ЯО средней дальности и тактического назначения. Эта цифра включает около 500 тактических ядерных авиационных ракет и бомб для 120 бомбардировщиков средней дальности типа Ту-22М и для 400 фронтовых бомбардировщиков типа Су-24. Кроме того, есть примерно 300 авиационных ракет, бомб свободного падения и глубинных бомб для морской авиации в составе 180 самолетов Ту-22М, Су-24, Бе-12 и Ил-38. Свыше 500 единиц ТЯО – это противокорабельные, противолодочные, противовоздушные ракеты, а также глубинные бомбы и торпеды кораблей и подводных лодок, включая до 400 ядерных КРМБ большой дальности многоцелевых подводных лодок. Около 100 ядерных боеголовок приписывается ракетам-перехватчикам Московской системы ПРО А-135 и еще 630 – зенитным ракетам С-300 и другим системам ПВО территории.

Принято считать, что в мирное время все эти ядерные средства содержатся на специальных складах российских баз ВВС, ВМФ и ПВО. Как стало известно в результате катастроф с подводными лодками «Комсомолец» и «Курск», ядерные оперативно-тактические ракеты и торпеды загружаются на атомные подлодки, выходящие на морское патрулирование, но неизвестно, практикуется ли это и поныне.

Как отмечалось выше, в течение 90-х годов все средства ТЯО Сухопутных войск и ПВО, а также преобладающая часть тактического ядерного оружия ВВС и ВМФ были передислоцированы на объекты централизованного хранения 12-го Главного управления Минобороны (ядерно-технические войска), где они хранятся как резерв или стоят в очереди на демонтаж и утилизацию. По заявлениям представителей военно-политического руководства РФ, уже сейчас все нестратегические ядерные средства России находятся на объектах централизованного хранения.

Есть неясность в том, относится ли это к складам ремонтно-технических баз ВВС и ВМФ, переданным в управление ядерно-техническим войскам 12-го ГУМО, или имеются в виду только построенные ранее специальные централизованные хранилища этого управления. На последних хранятся также боеголовки и другое оружие СЯС. Их общее количество держится в секрете, но зарубежные специалисты сходятся на цифре порядка 8000 единиц. Вызывает вопросы и методика подсчетов независимых экспертов, в частности включаемые ими в общее количество ТЯО 630 боеголовок ракет ПВО, которые, по официальным заявлениям Москвы, все перемещены в централизованные хранилища.

Оперативно-тактические системы обновляются путем развертывания тактических ракет типа «Искандер», которые, видимо, могут оснащаться как ядерной, так и обычной головной частью. Возможно, новый фронтовой бомбардировщик Су-34 также будет иметь двойное назначение.

Другие ядерные державы держат информацию о своих нестратегических ядерных средствах в полном секрете. По оценкам экспертов, КНР имеет около 100–200 таких средств, Израиль – 60–200, Франция – 60, Пакистан – 60, Индия – 50, КНДР – 6–10. Это баллистические и крылатые ракеты средней и малой дальности, а также авиабомбы ударной авиации. Для некоторых из перечисленных стран такие средства представляют весь их ядерный потенциал или его преобладающую часть и расцениваются ими как стратегические средства ядерного сдерживания.

Стратегические приоритеты сторон

После окончания холодной войны, объединения Германии, роспуска Организации Варшавского договора и распада СССР, вывода ударных советских армий из Центральной и Восточной Европы для стран НАТО исчезла угроза нападения с применением сил общего назначения. Она считалась главной опасностью для Североатлантического альянса на протяжении сорока лет после 1945 года и против нее было направлено ядерное сдерживание и ядерные гарантии США, включая размещение в Европе ТЯО и концепцию его первого применения в ответ на нападение с использованием обычных вооруженных сил и вооружений.

Тем не менее в настоящее время только США имеют ядерное оружие (порядка 200 тактических авиабомб) за рубежом, на территории пяти стран НАТО (Бельгия, Нидерланды, Италия, ФРГ, Турция). В последние годы американское ТЯО было выведено из Греции и Великобритании. После снятия тактических ядерных средств с американских кораблей и подводных лодок из этого списка также выбыла Япония, в портах которой базировался 7-й флот США. В оставшихся странах НАТО и между союзниками по альянсу идет весьма серьезная дискуссия по поводу вывода ТЯО с их территории.

Видимо, США рассматривают это оружие в качестве дополнительного военного преимущества над Россией, поскольку для нее американское ТЯО передового базирования по досягаемости равнозначно угрозе стратегических вооружений. Оно расценивается, вероятно, и как политическая «узда» для соратников по НАТО, хотя в новой американской ядерной доктрине роль этих средств существенно снижена и заявлено, что с согласия союзников США были бы готовы вывести их на свою территорию.

С расширением Североатлантического альянса на восток имевшееся когда-то превосходство СССР и Организации Варшавского договора в силах обычного назначения над НАТО сменилось почти таким же превосходством последнего над Россией и странами ОДКБ.

В этой связи понятно, что Россия видит в ТЯО, во-первых, инструмент нейтрализации превосходства НАТО по силам общего назначения, особенно в свете расширения альянса на восток. Поэтому Москва пока не изъявляет энтузиазма по поводу возможности переговоров по этому вопросу. В прошлом США тоже избегали этого, стремясь сохранить свои ядерные силы передового базирования в Европе.

Во-вторых, Россия, вероятно, рассматривает свое преимущество по нестратегическому ЯО как компенсацию за растущее отставание от США по стратегическим вооружениям, которое новый Договор СНВ несколько сгладит, но не устранит.

В-третьих, для России ТЯО – это противовес ядерным силам третьих держав. Ведь практически все эти государства расположены так, что российская территория находится в пределах досягаемости их ядерных средств. Сокращение СЯС по договорам с США относительно увеличивает роль нестратегических средств РФ в сдерживании ядерных стран Евразии.

В-четвертых, остается проблема применения ТЯО в ответ на нападение с использованием только сил общего назначения и обычных вооружений – прежде всего американского высокоточного оружия (ВТО) большой дальности с опорой на новейшие космические системы информационного наведения (разведки, целеуказания, навигации и связи). Правда, это не обсуждалось пока в открытой печати, но некоторая стратегическая логика в такой функции есть. Если использование СЯС в ответном ударе на неядерную агрессию (воздушно-космическое нападение) сразу означало бы эскалацию к тотальной ядерной войне, то применение ТЯО по базам ВМС и ВВС, кораблям и подводным лодкам-носителям неядерных КРМБ может выглядеть как более адекватный ответ и средство сдерживания воздушно-космического нападения.

Также не может не учитываться рост военной мощи Китая, имеющего более 5 тысяч км общей границы с РФ, хотя эта тема замалчивается в российских официальных документах.

Предпосылки имеются

Тем не менее, как представляется, приоритетный характер угрозы расширения НАТО и приближения базовой инфраструктуры альянса к российским границам, обозначенный в новой Военной доктрине РФ, весьма преувеличен – во всяком случае в смысле опасности вооруженного нападения на Россию и ее союзников.

Имеет место сокращение коллективных сил блока (с начала 90-х годов на 35% сухопутных войск, на 30% военно-морских и на 40% военно-воздушных сил). Численность американских войск в составе ОВС НАТО за тот же период уменьшилась втрое (с 300 тысяч до 112 тысяч солдат). Рост количества государств – членов НАТО не ведет автоматически к наращиванию суммарной численности войск и сил союза из-за опережающего сокращения армий отдельных стран, особенно войск США на континенте, а также Германии, Франции, Италии, Испании, Польши. Сейчас у 28 стран – членов альянса суммарно значительно меньше войск и вооружений, чем было у НАТО в составе 16 государств на начало 90-х годов. Это едва ли было бы возможно, если бы этот союз готовил широкомасштабную агрессию против России.

Развитие американских высокоточных средств большой дальности с использованием космических информационных систем действительно осложняет военное планирование России. Но риск нападения с применением новейших обычных вооружений на великую ядерную державу, коей является Российская Федерация, несоизмерим по своим последствиям с любыми вообразимыми плодами такой агрессии.

Так или иначе, Россия не может пренебрегать неблагоприятными для нее тенденциями в глобальном и региональном балансе обычных и ядерных сил (даже если они во многом обусловлены провалами ее собственной военной реформы за прошедшие 15–17 лет). Новая Военная доктрина РФ совершенно ясно делает акцент на этих проблемах обороны и безопасности, и это надо принимать как военно-стратегическую реальность. Для снятия обеспокоенности Москвы нужно не убеждать ее, что официальное российское восприятие проблем ошибочно, а необходимо всемерно способствовать устранению этих препятствий путем соглашений и корректировки военной политики НАТО.

Прежде всего речь идет о том, что с учетом внутренних изменений на Украине и территориальных проблем Грузии вопрос их членства в НАТО следует отложить на неопределенное будущее. Развитие отношений по линии НАТО – Россия и НАТО – ОДКБ, в первую очередь в курсе стабилизации Афганистана, должен сделать невозможным любое будущее расширение НАТО на восток без согласия России. Наряду с обеспечением территориальной целостности и суверенитета постсоветских республик такие гарантии лучше всего закрепить в новой системе европейской безопасности, предложенной Россией.

Совместная оценка ракетных угроз и сотрудничество в разработке и развертывании систем ПРО США – ЕС – России для их отражения должны заменить односторонние действия США и их союзников в этой сфере. Проблемы ограничений в сфере высокоточного оружия большой дальности частично решаются в рамках нового Договора СНВ и будут обсуждаться на последующих переговорах, а в остальном – в контексте особой новой сферы соглашений об ограничении вооружений, мерах доверия и сотрудничества России и США.

В увязке с таким «пакетом» решений и договоренностей Россия могла бы пойти на предметное обсуждение проблемы нестратегических ядерных вооружений с США и НАТО.

Что касается латентной угрозы Китая на восточных рубежах России, то там точкой опоры может быть многосторонний договор об ограничении обычных вооруженных сил и вооружений в 100-километровой зоне по обе стороны российско-китайской границы. Следует предпринять дополнительные шаги по сокращению вооруженных сил РФ и КНР вдоль общей границы и значительному расширению этой зоны (до 200–300 км) в глубь территории обеих дружественных держав. И в этом случае переговоры по ТЯО были бы увязаны с комплексом соглашений по безопасности российских восточных рубежей.

Договориться будет трудно

Как ни парадоксально, новый Договор СНВ косвенно отразился и на проблеме нестратегических ядерных средств, хотя совсем не так, как этого хотели бы в американском сенате и как это видится сейчас многим западным политикам и экспертам.

Настояв на переговорах по СНВ, исходя из собственных интересов, на принципе засчета ядерных вооружений на основе «оперативно развернутых» средств, США почти сняли проблему ТЯО. Ведь «оперативно развернутые» боеголовки – это те, что реально размещены на БРПЛ и МБР. Вооружения тяжелых бомбардировщиков (КРВБ и бомбы) не засчитываются как отдельные боезаряды, поскольку в мирное время они находятся не на самолетах, а на складах.

По тому же принципу и на основе прецедента все средства ТЯО тоже не являются «оперативно развернутыми», поскольку не размещены на носителях в мирное время, а находятся на складах, базах ВВС и флота или в централизованных хранилищах на территории России и США.

Объединять сокращение и ликвидацию ТЯО с сокращением СЯС невозможно, поскольку ТЯО использует носители двойного назначения (самолеты, ракеты малой дальности, боевые средства кораблей и подводных лодок, артиллерию). По существу ограничение, сокращение и ликвидация ТЯО – это демонтаж ядерных боезарядов, которые монтируются на ракеты, снаряды, торпеды двойного назначения или служат для оснащения многоцелевых самолетов, кораблей и подводных лодок. Поэтому сокращение ТЯО в отличие от СЯС невозможно осуществлять и контролировать через ликвидацию носителей.

По той же причине исключительно трудно договориться о сокращении ТЯО до каких-то уровней и проконтролировать такие меры – ведь пришлось бы инспектировать не развернутые (и неразвернутые) ПУ и носители, а контейнеры с бомбами и боеголовками на складском хранении. Это было бы гораздо более сложной задачей, тем более что боеприпасы ТЯО зачастую хранятся вместе со стратегическими боеголовками и бомбами, снятыми с ракет и бомбардировщиков в контексте договоров СНВ.

В техническом отношении и в плане контроля выполнения договоров демонтаж и ликвидация (или утилизация ТЯО) в этом плане ничем не отличались бы от ликвидации стратегических бомб и боеголовок, о чем речь пока не идет. В будущем, если ядерное разоружение охватит ликвидацию непосредственно ядерных боезарядов, оно одинаково затронет стратегические и нестратегические боеголовки.

Поэтому применительно к ТЯО можно было бы договориться, в качестве первого шага, о перемещении всех тактических ядерных средств с передовых баз в глубь национальных территорий на объекты централизованного хранения (то есть фактически в резерв). Для этого вначале нужно было бы обменяться информацией об имеющихся средствах такого класса на базах ВВС и ВМС. Как вариант можно было бы сначала согласовать такую меру применительно к ТЯО военно-воздушных сил России и США, а впоследствии решать вопрос с флотом.

В этом контексте США изначально выведут свои 200 авиабомб с упоминавшихся ранее шести складов из пяти стран Европы, а Россия перенесет примерно 500 бомб и авиаракет с баз ВВС на своей территории на централизованные склады. При этом равноправие потребует не просто перемещения американских средств ТЯО на их территорию, а запрета на их дислокацию на базах ВВС (а впоследствии ВМС) или где-либо еще, кроме централизованных хранилищ с возможностью проверки.

Полный вывод ТЯО с передовых баз контролировать легче – склады, дислокация и признаки которых известны, были бы просто пусты. Потребуется также договоренность об инспекциях по запросу с коротким временем предупреждения (аналогичных тем, что согласованы по СНВ для баз МБР, БРПЛ и ТБ) на базах ВВС и флота как на территории России, так и на территории США (а возможно, и их зарубежных союзников). Поэтому практически возможная договоренность может оказаться гораздо более трудной и щекотливой проблемой для США, чем для России, и потребовать от них более масштабных мероприятий.

Переброска на централизованные хранилища уберет ТЯО с передовых позиций и к тому же обеспечит наибольшую сохранность от угрозы захвата террористами, несанкционированного перемещения или применения. Вместе с тем такая договоренность означала бы для РФ сохранение возможности вернуть ТЯО в войска в случае возникновения угрозы безопасности на западных или восточных рубежах. Более того, если полагаться на заявления высших российских военачальников, большая часть средств ТЯО уже перемещена в централизованные хранилища России.

,
член-корреспондент Российской академии наук, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН

В современных условиях ядерные государства планеты располагают примерно 20500 единицами ядерного оружия, из которых более 5000 развернуты и готовы к применению[i]. Подписание договора СНВ-3 между США и Росией по стратегическим наступательным вооружениям стало серьезным положительным шагом на пути ограничения и сокращения ядерных вооружений, особо важным после десятилетия «пробуксовки» и демонтажа ряда прежних договоренностей в этой сфере.

При обсуждении вопросов ратификации нового Договора СНВ в декабре 2010 года Сенат Конгресса США в резолюции по ратификации особо оговорил условие, что американская администрация должна «начать переговоры с Российской Федерацией о соглашении, нацеленном на ликвидацию неравенства (disparity) между нестратегическими (тактическими) ядерными арсеналами Российской Федерации и Соединенных Штатов, а также на обеспечение безопасности и сокращение тактического ядерного оружия проверяемым образом». Тем самым были активизированы дебаты о судьбах нестратегического ядерного оружия, которые оказались в фокусе политического обсуждения еще и потому, что в кругах НАТО шла подоготовка и принятие новой редакции Стратегической концепции Альянса, а в ряде европейских государств обострились политические и общественные споры вокруг пребывания на европейской земле компонентов американского тактического ядерного арсенала.

О терминах, критериях, классификации

Тактическое ядерное оружие – термин обобщающий и не вполне самостоятельный. Он вычленяется из «диады» «стратегическое / нестратегическое оружие» как часть нестратегического, причем в качестве синонимов употребимы понятия «нестратегического ядерного оружия», «достратегического ядерного оружия» и «субстартегического ядерного оружия»[v]. Более полная классификация растягивает «диаду» в «триаду»: стратегическое оружие – оружие средней дальности – тактическое оружие, причем последнюю группу делят на оперативно-тактическое и собственно тактическое оружие (такое деление закреплено, в частности, в российской военной доктрине).

Классификация ядерных вооружений может быть основана либо на их функциональном предназначении, либо на технических характеристиках зарядов и носителей, либо на значимости поражаемых целей в системе ценностей (потенциального) противника. Обсуждавшиеся еще в ходе начальных переговоров ОСВ и закрепленные в терминах договоров РСМД и СНВ-1 «водоразделы» относят ядерное оружие на носителях с дальностью менее 500 км к тактическому оружию, радиусом применения от 500 до 1000 км к меньшей дальности, от 1000 до 5500 км к средней (в западной терминологии «промежуточной» - intermediate) дальности, а оружие, способное быть доставленным на расстояния свыше 5500 км – к стратегическому. Однако, очевидна условность и привязанность данных «водоразделов» к геополитике именно советского-американского ядерного баланса «через полюс». В региональных балансах сил близко расположенных или граничащих друг с другом государств (Индия-Пакистан, Израиль-арабские страны, Северная и Южная Кореи) деление сил на стратегические и тактические не следует за межконтинентальным масштабом. В «тактическом» с точки зрения российско-американских дистанций ареале до 500 км могут быть расположены как тактические, так и стратегические объекты и вооружения иных стран: например, угроза применения ядерного оружия КНДР для уничтожения 15-миллионного Сеула, расположенного всего в 40 километрах от северокорейской границы, носит, несомненно, не тактический, а стратегический характер с точки зрения регионального баланса сил. А, скажем, входящие во французские ударные силы ракеты ASMP (крылатые ракеты воздушного базирования) Россия считает тактическим вооружением, в то время как сама Франция – стратегическим.

Классификационные сложности создает также тот факт, что «дистанционные» критерии «ближнего» и «дальнего» оружия привязаны к возможностям и типам носителей, а не к ядерным боезарядам. Между тем, заряды на носителях нередко заменяемы. Большинство носителей нестратегического ядерного оружия имеют двойное назначение (могут использоваться как с ядерными, так и с обычными зарядами), что осложняет процедуры контроля. Известную проблему составляет, например, трудноконтролируемая потенциальная замена обычных боеголовок крылатых ракет морского базирования на ядерные – средствами спутниковой съемки характер боеголовки не установить, а отстутствие соглашений и мер верификации по морским ядерным вооружениям не позволяет применять иные формы контроля. Как констатирует американский специалист Том Сауэр, «длительные переговоры по подготовке Договора СНВ-3 начинают казаться легкой увеселительной прогулкой по сравнению со следующим этапом, когда нужно будет согласовать новые процедуры проверки для нестратегического оружия».

Мощность современного ядерного оружия может варьироваться от многих мегатонн до нескольких сотен тонн ТНТ (тринитротолуолового) эквивалента. При этом необязательно более мощные заряды ставятся на стратегические носители большей дальности, а менее мощные – на тактические. Так называемые «проникающие» боеголовки для уничтожения конкретных, часто небольших, объектов (шахта, подземный бункер и пр.) могут не давать мощного радиационного «облака», иметь ограниченную мощность, переводить основную часть энергии взрыва в механическую ударную волну, но при этом запускаться со стратегических дистанций (например, авианосцев или подлодок, расположенных далеко от страны-театра военных действий).

В США и ряде стран НАТО изначально ядерное оружие подразделяли на стратегическое, оружие театра военных действий и оружие поля боя (тактическое). Граница между баллистическими ракетами малой дальности (до 800 км) и стратегическими (свыше 800 км) дополнялась различением стратегических ракет средней дальности (800-2400 км), промежуточной дальности (2400-6400 км) и межконтинентальных (дальностью свыше 6400 км). Впоследствии в США стали использовать «потолки» дальности в соответствии с Договорами РСМД и СНВ-1. При этом соглашение Россия-США от 1997 года о разграничении стратегической и тактической ПРО базировалось на несколько отличающихся критериях: разрешались разработки в области тактической ПРО, но запрещалось создавать системы против стратегических баллистических ракет, которые определялись как ракеты-мишени, движущиеся на скорости свыше 5 км/сек и с дальностью свыше 3500 км.

В соответствии с критериями, принятыми в Китайской Народной Республике, ракеты подразделяются на средства малой дальности (до 1000 км), средней дальности (1000-3000 км), большой дальности (3000-8000 км) и межконтинентальной дальности (свыше 8000 км).

В результате, различение тактического и стратегического ядерного оружия по дальности носителей не носит абсолютного характера и эволюционировало во времени. Его параметры привязаны к конкретным договорным показателям – там, где договоры между ядерными державами вообще есть. В этой связи в российско-американском балансе возможно и простое функциональное определение методом «исключения»: нестратегические системы - это системы, которые не охвачены существующими договорами по СНВ и РСМД.

Наконец, существует подход, согласно которому различение стратегическизх и нестратегических систем может отражать природу цели (объекта), поражаемого данной системой, (занимает цель тактическое или стратегическое место в системе ценностей противника) и не иметь связи с техническими характеристиками вооружений.

Напомним, что в действующей редакции Военной доктрины Российской Федерации постулируется, что «ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных конфликтов с применением обычных средств поражения (крупномасштабной войны, региональной войны)». В доктрине закреплено и положение о том, что Россия «оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». При этом специфика функций или порога применения тактического оружия, в отличие от стратегического, в российской военной доктрине не оговаривается.

Таким образом, при всем разнообразии подходов к классификации и ее критериям, для целей анализа российско-американского ядерного баланса целесообразно и достаточно применение «договорных» критериев – нестратегическими признаются системы, не охваченные существующими договорами по СНВ и РСМД. Имплицитно такой критерий включает и зафиксированные в договорах пороговые дальности средств доставки.

В то же время для анализа ядерного оружия иных, кроме США и России, стран, учитывая разнообразие геополитических и технических параметров, применим прежде всего критерий различения систем по природе целей (тактических-оперативных-стратегических), для поражения которых они предназначены в каждом конкретном геополитическом балансе, без установки фиксированных пороговых значений по дальности средств доставки или мощности заряда.

Количественные оценки существующих арсеналов нестратегического оружия

Официального международного обмена информацией по количественным показателям ТЯО никогда не проводилось, официальные количественные показатели остаются засекреченными, существуют лишь некоторые официально заявленные агрегированные цифры, включающие частично и некоторые параметры ТЯО, а также неофициальные экспертные оценки, которые варьируются в достаточно широком диапазоне.

Опубликованный в феврале 2011 года Доклад Исследовательской службы Конгресса США постулирует, что «США в настоящее время имеют примерно 1100 единиц нестратегического ядерного оружия, несколько сот из которых дислоцировано на авиабазах в Европе, а остальные складированы на территории Соединенных Штатов».

Согласно оценкам Стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI), США имеют в 2011 году около 760 единиц нестратегического ядерного оружия, которые включают 260 ядерных боеголовок для крылатых ракет «Томагавк», а также авиабомбы типа B61, 200 из которых размещены в пяти европейских странах-членах НАТО (Бельгии, Нидерландах, Италии, Германии и Турции) на шести авиабазах, а еще 300 – в хранилищах на территории США. Из Греции, которая ранее числилась в этом списке, бомбы были без особой пропагандистской шумихи полностью вывезены несколько лет назад. Американские тактические арсеналы составляют (по зарядам) не более 13% по сравнению с американскими стратегическими ядерными силами. Причем динамика состоит в сокращении примерно с 400 единиц американского тактического оружия (авиабомб) в Европе в 2004 году до 200 единиц в настоящее время. Вместе с тем, в принятой в ноябре 2010 года редакции Стратегической концепции НАТО постулируется, что «до тех пор, пока в мире существует ядерное оружие, НАТО останется ядерным альянсом... и будет поддерживать необходимое сочетание ядерных и неядерных сил»[x].

Франция располагает 90 единицами ракет воздушного базирования (авиационными) в тактическом классе, для которых произведено 80 трехсоткилотонных ядерных боеголовок. Часть боеголовок может иметь изменяемую мощность, варьируемую между 20 Кт, 90 Кт и 300 Кт. Великобритания ограничила свои ядерные силы 48-ю ракетами «Трайдент» на подлодках, при этом резерв боеголовок ограничивается 120-ю боезарядами, из которых скоро не более 40 будут находиться на патрулировании в каждый конкретный момент. Тактических ядерных средств в узком смысле слова Великобритания в настоящее время не имеет.

Израиль имеет между 60 и 200 единицами ядерного оружия, все они в силу предполагаемых технических характеристик могут рассматриваться как субстратегические, хотя и участвовать, в случае кризиса, в операциях, которые политически будут определяться как «стратегические» по масштабам театра военных действий.

Индия располагает 80-100 единицами ядерного оружия. Индия сертифицировала ряд самолетов «Мираж» и, возможно, «Ягуар», для доставки гравитационных ядерных бомб, а также дорабатывает ракеты «Дхануш», которые имеют радиус 350 км и вес боезаряда 500 кг, что позволяет квалифицировать их как тактические в традиционном смысле слова. С 1994 года Индия располагает ракетами наземного базирования «Притви-I» с радиусом 150 км, которые впоследствии были оснащены ядерными боеголовками. Тактические функции могут быть приданы ракете морского базирования К-15, способной доставлять 500-килограмовый заряд на расстояние до 700 км.

Пакистан располагает арсеналом в 90-110 ядерных зарядов, размещаемых как на самолетах, так и на ракетах. К тактическим по своим характеристикам могут быть отнесены наземные ракеты Хатф-3 и Хатф-4 (радиусы 400 и 450 км соответственно), а также разрабатываемые в настоящее время крылатые ракеты Хатф-7 и Хатф-8 (дальностью 600-700 и 350 км соответственно). Вместе с тем, как указывалось выше, учитывая другой масштаб театров потенциальных военных действий, применение критериев тактического оружия, используемых в переговорах США-Россия, к ядерным средствам Израиля, Индии, Пакистана не вполне адекватно: здесь для различения стратегических/нестратегических средств необходимо учитывать характер потенциальных целей и сценарии операций.

Китай располагает количеством до 200 единиц ядерного оружия, из которого большую часть арсенала составляют технически старые жидко-топливные ракеты больших радиусов действия. К тактическим (по предназначению, а не дальности) с натяжкой могут быть отнесены развернутые с 2007 года крылатые ракеты DH-10. Северная Корея имеет от 6 до 10 единиц ядерного оружия.

Россия по тем же оценкам экспертов SIPRI располагает примерно 2000 единиц в форматах авиационных ракет, бомб, ядерных торпед кораблей и подводных лодок, КРМБ большой дальности, зенитных ракет. Исследовательская служба Конгресса США приводит в 2011 году оценку росийского нестратегического арсенала между 2000 и 6000 единиц. По российским официальным данным еще к 2000 году все ТЯО флота и морской авиации были перемещены в централизованные хранилища, а 30% этих средств было ликвидировано. Было также ликвидировано 50% ТЯО ВВС и 50% боеголовок зенитных ракет ПВО, частично были уничтожены ядерные боеголовки артиллерии, тактических ракет и мин Сухопутных войск. На Обзорной конференции ДНЯО в мае 2010 года российская делегация привела цифру, согласно которой арсенал российских нестратегических ядерных средств сокращен на 75 процентов. Предыдущая оценка, заявленная росийскими официальными лицами в 2007 году, содержала цифру сокращений на 60 процентов, что, возможно, означает некоторый прогресс в ликвидации дополнительных компонентов нестратегических арсеналов.

Сопоставление количественных параметров показывает, что даже при максималистских критериях причисления ряда ядерных систем третьих стран к нестратегическим и тактическим, они располагают такими системами в количествах десятков, то есть на два порядка меньших, чем Россия и США, по-прежнему исчисляющих нестратегические носители и боеголовки в тысячах. В силу этого, первый этап возможных предстоящих ограничений и сокращений в нестратегической сфере вряд ли может быть многосторонним. Вопрос о вовлечении в переговорный процесс нестратегических систем третьих стран важен в конечной перспективе, но может быть реалистично поставлен лишь после существенного двустороннего российско-американского прорыва в сфере обеспечения транспарентности, ограничения и сокращения ТЯО.

Предшествующие меры в отношении арсеналов ТЯО

Как известно, в советские годы ТЯО было размещено на территории каждой из 15 советских республик, включая Армению, Грузию, Азербайджан, Прибалтику, а также на территории стран-союзников по Варшавскому Договору в Восточной Европе. В тот же период США разместили в Европе порядка 7000 единиц ядерного оружия средней, меньшей и малой дальности.

В 1987 году США и СССР был заключен Договор о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД или, в западной терминологии, INF – Intermediate and Shorter Range Nuclear Forces Treaty), обеспечивший проверяемую ликвидацию всех ракет двух промежуточных классов. В результате реализации Договора РСМД обеими сторонами по совокупности было демонтировано 4000 нестратегических боезарядов и уничтожено 2692 ракеты-носителя (причем США уничтожили 846 ракет, а СССР – 1846 единиц носителей). В ходе реализации Договора сторонами было проведено 1116 инспекций (США провели 774 инспектрские проверки, СССР – 442).

Однако масштабная реализация Договора РСМД не затронула тактическое оружие как дальностью менее 500 км, так и не подпадающее под параметры Договора РСМД по другим критериям. В период дестабилизации перед распадом СССР, как Москва, так и Вашингтон были озабочены перспективой появления тактического ядерного оружия в руках у сепаратистов, новых независимых государств или конфликтующих сил (например, Азербайджана и Армении в ходе войны за Карабах). В результате, не имея времени на полноценные переговоры, Москвой и Вашингтоном были осуществлены паралелльные односторонние меры: Вашингтон вывел большую часть из размещенного в Европе (и в Корее, а также на флотах) ТЯО обратно на американский континент, а Москва смогла в последний период существования Советского Союза собрать ТЯО из республик на территорию России.

Параллельные инициативы по нестратегическому оружию 1991-1992 гг. были даже по современным меркам весьма масштабными. По объявленной президентом Дж.Бушем-старшим 27 сентября 1991 года инициативе США начали демонтаж примерно 2150 боеголовок систем наземного базирования, включая 850 боезарядов для ракет «Лэнс» и 1300 артиллерийских снарядов с ядерной начинкой. Были отозваны около 500 единиц ядерного оружия, размещавшегося на военных кораблях и подлодках. Было заявлено также о планах ликвидации 900 глубинных бомб типа В-57, а также ядерного вооружения морской авиации берегового базирования. К концу 1991 года также дополнительно было решено отозвать 700 боезарядов из средств ВВС на базах НАТО в Европе.

Уже к концу 1991 года нестратегические ядерные заряды были вывезены с баз в Южной Корее, а к середине 1992 года – с баз в Европе. Разумеется, процесс физического демонтажа снятых боезарядов, тех, что не оставлены в резерве, продолжался гораздо дольше, практически до конца 1990-х годов.

Параллельная советская инициатива Президента М.С.Горбачева была объявлена 5 октября 1991 года. Ее реализация впоследствии, в 1992 году и далее, была продолжена уже Президентом России Б.Н.Ельциным. Москва объявила об уничтожении всех зарядов ядерной артиллерии и боеголовок ядерных тактических ракет. Демонтировались заряды с ядерных ракет-перехватчиков системы ПВО с уничтожением некоторых их них. Шла ликвидация всех наземных ядерных мин. Все нестратегические ядерные средства морского базирования были убраны с кораблей, подлодок и морской авиации берегового базирования, с уничтожением части из них.

Наиболее геостратегически важной частью этих инициатив была передислокация нестратегического ядерного оружия из бывших стран Варшавского договора и бывших республик СССР, ставших новыми независимыми государствами, на территорию России. Эта передислокация была завершена к концу 1991 года (ко времени распада советского Союза), и лишь с территории Белоруссии и Украины нестратегические средства были вывезены несколько позже – к середине весны 1992 года.

После параллельных инициатив 1991-1992 годов Россия в одностороннем порядке приняла решение о существенном (в тенденции – на три четверти) сокращении арсенала ТЯО, сконцентрированного на собственной территории, и выводе носителей из пограничных регионов.

В настоящее время параллельные односторонние инициативы 1991 года рассматриваются как уникальный в истории контроля над вооружениями пример сокращения арсеналов без верификации, обмена данными и, собственно, без договора. Одно из современных предложений, предполагающих осуществление без формального договора параллельных односторонних, но взаимно согласованных «жестов доброй воли», - это предложение провести ликвидацию ядерных зарядов ПВО с российской стороны при ликвидации ядерных КРМБ с американской стороны. Существует и другая версия этого предложения: российской стороне проявить инициативу ликвидации оставшихся нестратегических ядерных зарядов в системах ПРО и ПВО в обмен на параллельную инициативу США осуществить демонтаж роставшихся глубинных ядерных бомб и мин.

Московский рамочный Договор 2002 года (Договор о сокращении наступательных потенциалов – СНП) ограничивал только «потолки» развернутых стратегических боезарядов и не затронул проблематику ТЯО. Следует обратить внимание на последовавшую резолюцию 5017 Конгресса США 109-го созыва, которая не только содержала призыв к американской администрации добиться от России предоставления официальной информации по количеству и качеству нестратегических вооружений, но и потенциально выделяла до 5 миллионов долларов на «оказание помощи России в проведении такой инвентаризации».

Обзор ядерной политики (Nuclear Posture Review), представленный администрацией Обамы по требованию Конгресса 110-го созыва, отмечает плановую утилизацию крылатых ракет морского базирования с ядерными боезарядами как меру в сфере нестратегических вооружений. При этом утверждается, что США «сохранят возможность передового базирования ядерного оружия США на тактических бомбардировщиках» и что «никакие изменения в возможностях расширенного сдерживания не будут произведены без тесных консультаций с союзниками и партнерами».

Таким образом, в сфере нестратегического ядерного оружия имеется как положительный прецедент договорных и проверяемых сокращений - полностью выполненного за более чем десятилетний период (с применением масштабных процедур проверки) Договора о ракетах средней и меньшей дальности от 1987 года, так и чрезвычайно важный (и уникальный для ядерной сферы) прецедент параллельных односторонних ограничений и сокращений ТЯО в 1991-1992 гг., достигнутых вне договорного процесса и не сопровождавшихся мерами проверки и взаимного контроля. В ходе российско-американского взаимодействия по нестратегическому оружию целесообразно выявление компонентов, которые (особенно с учетом несимметричности арсеналов и геополитических параметров сторон) могут быть ограничены методом односторонних иницатив, и не становиться объектом переговорного процесса, мер взаимного контроля и «симметричного» подхода к сокращениям.

[i] Данные Ежегодника Стокгольмского института по исследованию проблем мира, SIPRI Yearbook 2011, p. 319, http://www.sipri.org/yearbook/2011/files/SIPRIYB1107-07A.pdf

Полный текст Резолюции по ратификации может быть найден на стр S10982, Congressional Record, December 22, 2010, http://www.congress.gov/cgi-lis/query/z?r111:S22DE0-0012.

Nonstrategic Nuclear Weapons. – CRS Report for Congress, February 2011. – Congressional Research Service, Washington, D.C. – www.crs.gov

См. например: А.Арбатов. Тактическое ядерное оружие – проблемы и решения. – Военно-промышленный курьер 11 мая 2011 г.

[v] См.: Ю.Федоров. Субстратегическое ядерное оружие и интересы безопасности России. Научные записки ПИР-Центра, №16, 2001.

T.Sauer. NATO Defense and Deterrence Review: Farewell to Tactical Nukes. – “World Politics Review”, June 2011.

SIPRI Yearbook. Armaments, Disarmament and International Security. Oxford University Press, 2001, p. 476.

Nonstrategic Nuclear weapons. Congressional Research Service Report for the Congress. Washington , D.C., February 2, 2011, p.I (Summary).

Оценочные данные SIPRI Yearbook 2011, p.327.

[x] North Atlantic Treaty Organization (NATO), Active Engagement, Modern Defense. Strategic Concept for the Defense and Security of the Members of the NATO. November 29, 2010, pp.4-5, http://www.nato.int/lisbon2010/strategic-concept-2010-eng.pdf.

Nonstrategic Nuclear weapons. Congressional Research Service Report for the Congress. Washington , D.C., February 2, 2011, p.I (Summary).

А.Арбатов. Нестратегическое ядерное оружие: дилеммы и подходы. – Независимое военное обозрение, 20 мая 2011 г.

Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт и министр иностранных дел Польши Р.Сикорски опубликовали в «Нью-Йорк Таймс» оценки, согласно которым на «пике» холодной войны США располагали примерно 8000 тактических ядерных боеголовок, а СССР – примерно 23000 единиц. См: C.Bildt, R.Sikorski. Next, The Tactical Nukes. – http://www.nytimes.com/2010/02/02/opinion/02iht-edbildt.html

Это предложение российского специалиста по контролю над вооружениями генерал-майора В.З.Дворкина исходит, в том числе, из особой опасности и неприемлемых экологических последствий применения перехватчиков ПВО и ПРО с ядерными боеголовками над собственной российской территорией.

Department of Defense, Nuclear Posture Review, Washington, D.C., April 6, 2010, pp.26-27.

В последние годы внимание мировой общественности было приковано к проблеме сокращения стратегических ядерных вооружений, особенно в связи с подготовкой и ратификацией российско-американских соглашений СНВ-1 и СНВ-2. Подписание этих важнейшиё международно-правовых документов стало закономерным итогом, подводящим черту под сорокалетним периодом "холодной" войны. Однако груз накопившихся за эти годы проблем был настолько велик, что потребуются многие годы пока система международных отношений не перейдет в новое, устойчивое состояние, открывающее путь к ненасильственному безъядерному миру.

Российско-американские отношения и весь европейский континент оказались во власти переходных процессов, которые отличаются значительной сложностью и непредсказуемостью, порождают ряд важнейших военно-политических проблем. Среди них на одном из первых мест стоит проблема ядерного оружия, которое поставило человечество перед реальной угрозой утраты своего бессмертия.

В противоположность широкому освещению проблем стратегических наступательных вооружений гораздо скромнее выглядят немногочисленные сообщения о состоянии и перспективах арсеналов тактического ядерного оружия. Как ни странно, но даже в важнейших военно-политических документах, таких как "Стратегия национальной безопасности США", "Основные положения военной доктрины РФ" практически ничего напрямую не сказано в адрес ТЯО. Чем же объясняется такое невнимание к ТЯО? Может быть, оно действительно занимает весьма скромное место в системе вооружений? Какова должна быть его роль в проведении политики сдерживания, предотвращения войны в новых геополитических условиях?

Что представляет собой ТЯО? После создания первых атомных зарядов США уже в начале 50-х годов приступили к разработке и испытаниям ядерного оружия поля боя. Первым образцом боезаряда такого класса явился снаряд к 280-мм пушке, испытанный в мае 1953 года.

По мере миниатюризации ядерных боезарядов вскоре были приняты на вооружение снаряды для самоходных гаубиц калибра 203 и 155 мм, которые до недавнего времени находились в арсенале американских войск в Европе. Впоследствии на вооружение поступили тактические ракеты с ядерными боеголовками "Орест Джон", "Сарджент", "Лэнс" и ряд других. В середине 60-х годов была завершена разработка оперативно-тактической ракеты "Першинг-1". Одновременно в США уделялось большое внимание созданию авиационного компонента ТЯО. Вначале были модернизированы уже состоящие на вооружении бомбардировщики, а затем были созданы специальные носители ядерного оружия, в том числе и морского базирования.

Вскоре наступил этап количественного наращиванияТЯО и к началу 70-х годов американский арсенал, по оценкам экспертов, насчитывал около 7 тыс. боеприпасов различного назначения, который почти весь базировался в Европе. Впоследствии по мере модернизации США вывезли из Европы часть ядерных боеприпасов и по свидетельству бывшего министра обороны Р.Макнамары запасы ТЯО на континенте во второй половине 80-х годов составляли: авиабомб - 1075, артснарядов - 1660, боеголовок к ракетам "Першинг" - 180, "ЛЭНС" и "Онест Джон" - 895, к крылатым ракетам -130, зенитных боеприпасов и мин - 870. Таким образом, всего 4680 боезарядов.(1) Диапазон мощности тактических боеприпасов охватывал от одной до нескольких сотен килотонн. Высшим достижением научно-технической мысли считалось создание оружия избирательного действия - нейтронных зарядов для орудий калибра 203 и 155 мм, а также к ракетам "Лэнс", мощностью от 1 до 10 кт, которые рассматривались как главное средство борьбы с экипажами советских танков.

Советское военно-политическое руководство в оценке создавшейся ситуации исходило из того, что насыщение американских войск в Европе тактическим ядерным оружием создавало на континенте принципиально новое соотношение сил. Были предприняты решительные меры по созданию и развертыванию многочисленных видов ТЯО. Это привело к тому, что уже в начале 60-х годов в войска стали поступать тактические ракеты "Скад", "Фрог", "Луна", первый истребитель-бомбардировщик Су-7, способный нести ядерное оружие. Позднее в ядерный арсенал вошли ракеты средней дальности РСД-10, Р-12, Р-14, бомбардировщики среднего радиуса действия Ту-22, Ту-16, оперативно- тактические ракеты ОТР-22, ОТР-23, тактические Р-17, "Точка", ядерная артиллерия калибра 152,203 и 240 мм, самолеты тактической авиации Су-17, Су-24, МиГ-21, МиГ-23, средства морского базирования.(2)

Постепенно ядерное оружие поступило на вооружение всех видов Вооруженных Сил и стало считаться, и не без оснований, основой их боевой мощи. По сведениям, опубликованным журналом "Ньюсуик", в конце 80-х годов тактические ядерные боеголовки размещались на территории всех республик СССР: РСФСР -12320, Украина -2345, Белоруссия- 1180, Казахстан -330, Литва - 325, Латвия - 185, Туркмения - 125, Узбекистан - 105, Молдавия - 90, Грузия - 320, Эстония - 270, Армения - 200, Таджикистан - 75, Азербайджан - 75, Киргизия - 75. Развернувшаяся гонка ядерных вооружений как стратегических, так и тактических, постепенно обрела самостоятельность и уже не определялась военно-стратегическими взглядами на возможный характер военного конфликта. Создание и накопление ядерного оружия подчинялось внутренней военно-технической логике и явно демонстрировало полную абсурдность планов его массового использования. Однако в условиях "холодной" войны остановить гонку вооружений не удавалось и, по оценкам экспертов, к концу 80-х годов на вооружении армии и флота США состояло свыше 11 тыс. стратегических и 7-8 тыс. тактических боезарядов. У СССР соответственно 11 тыс. и 15-17 тыс.

В настоящее время основу ТЯО США составляет авиация наземного и морского базирования, способная доставлять к целям авиабомбы и крылатые ракеты. На вооружении фронтовой авиации состоят истребители-бомбардировщики F-111 с радиусом действия 840 км, способные доставить к целям по 3 ядерные авиабомбы В-61 мощностью от 1 до 345 кт.

Наиболее массовым тактическим носителем является истребитель-бомбардировщик F-16 с радиусом действия 930 км, оснащенный одной авиабомбой В-61.

На вооружении авианосной авиации и авиации морской пехоты состоят штурмовики А-6Е с радиусом 1250 км, несущие на себе по 3 бомбы В-61 и многоцелевые самолеты F/А-18 с радиусом 850 км, оснащенные двумя такими же бомбами.

Следует учитывать, что США в случае войны могут развернуть 15 авианосных соединений, которые могут быть оперативно переброшены в различные районы мирового океана, и нанести удары с помощью палубной авиации.

На вооружении тактической авиации России находятся истребители-бомбардировщики МиГ-27, Су-17, Су-24 с радиусом действия 300-600 км. Они способны доставить к целям по две авиабомбы мощностью до 350 кт. В состав морской авиации входят самолеты ИЛ-38, Ту-142, Бе-12 с радиусом от 600 до 1700 км. Эти самолеты оснащаются двумя ядерными авиабомбами. Российские ВВС имеют также самолеты среднего радиуса действия Ту-16, Ту-22, Ту-26. Совсем недавно Россия провела испытания новой оперативно-тактической ракеты, которые были охарактеризованы как "весьма успешные". Возможно, что в ближайшие годы она поступит на вооружение Сухопутных войск взамен ракетного комплекса "Ока", ликвидированного в ходе выполнения Договора о РСМД.

Корабли и подлодки, как США, так и России могут вооружаться крылатыми ракетами, торпедами и бомбами с ядерными боеголовками мощностью в десятки и сотни килотонн, которые в настоящее время в соответствии с взаимными обязательствами двух стран, сняты с кораблей и складированы на базах.

Приведенные характеристики образцов ТЯО довольно наглядно демонстрируют, что деление ядерных вооружений на стратегическое и тактическое является весьма условным. В качестве основного критерия разграничения была выбрана их дальность доставки. Традиционно к стратегическим стали относить боевые системы, которые обеспечивали СССР и США нанесение ударов по территории друг друга, к тактическим - с радиусом действия до 500 км для ракет и самолеты фронтовой авиации.

Оценивая боевые возможности ТЯО, приходится констатировать, что в большинстве своем на самом деле оно является стратегическим, но размещенным на тактических носителях. Такое утверждение основывается на том, что в ходе боевых действий оно способно решать задачи стратегического масштаба. Если сравнить многие образцы ТЯО по их поражающему действию с некоторыми системами стратегического оружия, то можно увидеть, что, например, авиабомбы США и России превосходят по своей мощности боеголовку МБР "Минитмен-2" (170 кт) и боеголовку БРПЛ "Посейдон" (40 кт). Нелишне вспомнить, что всего две атомные бомбы мощностью по 15 кт (тактические по нынешней классификации), сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, немедленно вывели Японию из войны (стратегический итог).

О концепции сдерживания и политике России в области ТЯО

Образование и становление российского государства, помимо решения целого комплекса сложных внутренних проблем, потребовало также переосмысления роли и места России в системе международных отношений, ее национальных интересов, потенциальных угроз и способов их парирования.

В условиях экономического кризиса и довольно скромных возможностей в оснащении армии и флота новым вооружением Россия не только в настоящее время, но и в обозримом будущем будет вынуждена обеспечивать свою безопасность с опорой на ядерное оружие. До сих пор основным средством сдерживания потенциального противника (считай США) являлись стратегические ядерные силы. Это было полностью справедливо для периода "холодной" войны, когда стратегическая стабильность базировалась на так называемом "центральном противостоянии" СССР и США. Взаимное ядерное сдерживание двух супердержав основывалось на способности каждой из них нанести нападающей стороне неприемлемый для нее ущерб ответными действиями. Незыблемым было правило: "Кто стреляет первым, тот умирает вторым". Однако по мере снижения уровня военной конфронтации между Россией и США, постепенного перехода к партнерским отношениям, роль "центрального противостояния" хотя и сохраняется, но его значение заметно снизилось. В то же время, возросла угроза развязывания региональных конфликтов, распространения оружия массового поражения и ракетных технологий, что особенно чувствительно для России и ее союзников, где близи южных, западных и дальневосточных границ СНГ образовался пояс нестабильных, а порой и недружественных государств, а также стран - подпольных соискателей оружия массового поражения. Кроме того, не следует полностью исключать возможность военного конфликта в Европе, в который может быть втянута Россия. Следует признать, что НАТО, несмотря на провозглашенное "Партнерство во имя мира", не исключает возможности возникновения военных конфликтов с Россией. Об этом, в частности, свидетельствуют проведенные учения под кодовым названием "Стартен караван-92". В основе замысла этого учения лежал конфликт вследствие неурегулированности территориальных проблем между Россией и странами Балтии, нарушения прав русского меньшинства в этих странах.

ТЯО в силу особенностей геостратегического положения России имеет для нее гораздо большее военно-политическое значение, чем для США. Американское ТЯО - это "война на экспорт". Поэтому, предпринимая определенные сокращения ТЯО, ликвидируя избыточность этого класса вооружений, для России вряд ли является оправданным ориентироваться на их "симметричный" состав по отношению к США. Метод "зеркального отражения" в данном случае вряд ли подходит. Состав и структура ядерных сил, в том числе и тактических, должны определяться интересами национальной безопасности и экономическими возможностями России. Рассматривая ситуацию, сложившуюся вокруг ядерного оружия, большинство аналитиков и военных специалистов сходятся в том, что оно является "политическим оружием", основной функцией которого является предотвращение войны, однако они ставят в этом понятии разные акценты. Некоторые из них считают его чисто политическим средством, которое никогда не будет применено в силу огромного разрушительного действия. На самом же деле сдерживание может быть эффективным лишь в том случае, если применение ядерного оружия в точно оговоренных условиях выглядит вполне реалистичным. При этом в отличие от стратегических ядерных вооружений, у которых основным предназначением является "сдерживание", а в случае, если оно не сработало, то - "возмездие", тактическое оружие, сохраняя также сдерживающую роль, может выполнять функцию "отражения" агрессии.

Вполне определенный подход к концепции сдерживания содержится в докладе, подготовленном Советом по внешней и оборонной политике (Москва) и Центром стратегических и международных исследований (Вашингтон), "О сближении политики России и США в области обороны": "Любая ядерная держава, подвергшаяся нападению и стоящая перед угрозой полного поражения, может в определенный момент в качестве крайнего средства применить ядерное оружие первой. В любом случае чисто декларативная политика мало что значит, или даже вводит в заблуждение. Важна именно подготовка к применению ядерного оружия первыми, отраженная в развертывании оружия, оперативных планах и учениях."(3) Это положение в полной мере относится к ТЯО и находит все большую поддержку у военных теоретиков. С этих же позиций оценивает сдерживающую роль ядерного оружия видный военный теоретик генерал армии Махмут Гареев: "... решимость и готовность первыми применить ядерное оружие в ответ на любую агрессию делает ядерное сдерживание наиболее эффективным как с точки зрения предупреждения потенциального агрессора, так и по надежности его применения".(4)

В последние годы все более реальной становится опасность, исходящая от подпольных соискателей различных видов оружия массового поражения - ядерного, химического, биологического. Возникает вопрос, как наиболее эффективно следует обеспечивать успех политики сдерживания по отношению к этим возмутителям спокойствия? Вряд ли в этом случае оптимальным вариантом является использование стратегического ядерного оружия. Угрожать агрессору нанесением удара по одному из его крупных городов боеголовкой полумегатонной мощности? Или может быть ограничиться ударом ТЯО сравнительно небольшой мощности по его группировке войск? В этих условиях (в отличие от периода противостояния СССР и США) не исключена возможность проведения "демонстрационного" взрыва ТЯО, дабы агрессор мог убедиться в решимости обороняющейся стороны использовать ядерное оружие. С этих позиций вполне объяснимо, что в "Основных положениях военной доктрины РФ" четко оговорены ситуации, при возникновении которых российские ВС могут применить ядерное оружие. И к этому они должны быть практически подготовлены. Именно это делает политику сдерживания убедительной и эффективной, которая может предотвратить практическое использование ядерного оружия.

Следует подчеркнуть, что в отличие от обычных вооружений, у которых сдерживающая функция реализуется в условиях превосходства или примерного равенства боевых возможностей сторон, ядерное оружие как стратегическое, так и тактическое обеспечивает сдерживание потенциального агрессора от нападения даже при его значительном превосходстве. Наглядный пример справедливости этого положения - Карибский кризис.

Концепция сдерживания в новых геополитических условиях претерпевает трансформацию, характеризующуюся повышением неопределенности, непредсказуемости. Дело в том, что на протяжении четырех десятилетий "холодной" войны взаимное сдерживание СССР и США на основе баланса стратегических вооружений отличалось завидной стабильностью. Помимо примерного военно-силового баланса сдерживание не в последнюю очередь базировалось на предсказуемости действий сторон в различных ситуациях. По существу, происходила конвергенция стратегических взглядов высшего военно-политического руководства двух стран. Понимание логики рефлективного поведения каждой из сторон создавало определенную уверенность в эффективности политики сдерживания. Принципиально иная ситуация может сложиться в случае необходимости обеспечить сдерживание одной из третьих стран, тайно овладевшей одним из видов ОМП. По справедливому замечанию американского политолога К.Пейна, вступление "в силу" ядерного оружия не может устранить способность человека вести себя иррационально и совершать тяжелые по своим последствиям ошибки. В связи с этим он поднимает ряд принципиальных вопросов, определяющих эффективность политики сдерживания по отношению к третьим странам.

Хорошо знаете ли вы того, кого пытаетесь сдерживать? Знакомы ли вы в достаточной степени с процессом принятия им решений? Знаете ли вы типы угроз, которые будут доминировать при принятии противником решений и его иерархию ценностей. Он прямо предупреждает: если у вас нет уверенности в ответах на эти вопросы, то политика сдерживания вряд ли будет иметь упреждающий характер. В этом случае речь уже будет идти не о сдерживании, а об отражении агрессии. Об этом убедительно свидетельствует агрессия Ирака против Кувейта.

Проблема сокращения тактических ядерных вооружений

Наличие у СССР и США огромных арсеналов ядерного оружия делало реальной угрозу обмена ядерными ударами в случае военного конфликта. Лидеры двух стран сознавали эту опасность и необходимость значительного сокращения ядерного оружия. Достижение договоренностей между СССР (Россией) и США в области ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений и ракет средней дальности создавало благоприятную обстановку и для решения других проблем разоружения. Однако на пути сокращения ТЯО отмечались серьезные трудности.

На протяжении длительного времени НАТО упорно сопротивлялось предложениям СССР об открытии переговоров по тактическому ядерному оружию, несмотря на объективную заинтересованность стран Западной Европы в снижении ядерной опасности. Их опасения определялись чрезвычайно высокой густонаселенностью континента и концентрацией промышленных производств, в том числе и весьма потенциально опасных. Об этом свидетельствовали крупные учения войск НАТО под кодовым названием "Карт Бланш", проведенные в 1995 году с условным применением ТЯО на территории Европы. В ходе этих учений были подсчитаны возможные потери населения в результате применения 268 тактических ядерных боеприпасов. Подсчитанные при этом разрушения и потери примерно в пять раз превышали результаты всех бомбардировок Германии во время второй мировой войны(5). Однако отрицательное отношение Запада к переговорам в отношении ТЯО отнюдь не исчерпывалось чисто военными факторами, поскольку это оружие за годы "холодной" войны прочно вросло в политическую структуру Западной Европы, стало связующим звеном между США и другими членами НАТО. Эти страны считали американское ТЯО наиболее приемлемым вариантом компенсации советского превосходства в обычных вооружениях. Лидеры стран НАТО не без оснований полагали, что ТЯО размещенное на континенте, обеспечивает тесную связь со стратегическими ядерными силами США и в случае военного конфликта в Европе США пустят в ход свои стратегические ядерные силы. В этом они видели основную функцию ТЯО, удерживающую потенциального противника от развязывания конфликта.

Не является секретом и стремление США сохранить присутствие своего ТЯО в Европе, которое обеспечивало им укрепление своего лидирующего положения в НАТО, возможность оказывать влияние на развитие военно-политических и экономических процессов на континенте. В этих условиях предложения СССР об открытии переговоров по ТЯО рассматривалось на Западе как попытка вбить клин в систему североатлантической солидарности, подорвать ее единство и сплоченность. Однако это были не единственные трудности на пути переговоров. Серьезным препятствием явилась проблема контроля за ликвидацией ТЯО. Дело в том, что в отличие от стратегических (где уничтожались хорошо контролируемые носители) средства доставки ТЯО имеют двойное назначение. Они могут доставлять к целям как ядерные, так и обычные боеприпасы, поэтому ликвидировать их не представляется возможным. Следовательно, необходимо демонтировать сами ядерные боезаряды. Однако осуществить взаимный контроль за процессом их ликвидации в условиях конфронтации двух супердержав, представлялось нереальным как в политическом, так и в техническом отношении. Предложения СССР о переговорах по ТЯО были надежно погребены под тяжестью проблемы контроля.

Уже в ту пору становилось ясно, что для сокращения ТЯО оставался единственный реальный путь - выдвижение односторонних инициатив, исключающих необходимость взаимного контроля. Однако пройдут годы, пока наступит "оттепель" в отношениях СССР и США и создадутся благоприятные условия для этого.

Как известно, в сентябре 1991 года президент США Дж.Буш неожиданно выступил с инициативой о сокращении и даже ликвидации отдельных видов ТЯО. Он объявил, что США вывезут на свою территорию все артиллерийские снаряды и боеголовки тактических ракет и ликвидируют их, снимут все ТЯО с надводных кораблей, многоцелевых подлодок, а также базирующейся на суше морской авиации. Должны быть сняты все ядерные крылатые ракеты "Томагавк" с кораблей и атомные бомбы с авианосцев. Значительная часть боеголовок морского базирования будет ликвидирована. В то же время он предупредил, что США "сохранят эффективный ядерный потенциал воздушного базирования в Европе".

Отвечая на инициативу Дж. Буша, М.Горбачев также заявил о планах радикального сокращения ТЯО СССР. Впоследствии эти планы были развиты в Заявлении президента РФ Б.Ельцина "О политике России в области ограничения и сокращения вооружений" от 29 января 1992 г. В нем указывалось, что в России прекращено производство артснарядов и боеголовок для ракет наземного базирования, а все запасы таких боезарядов будут уничтожены. Россия снимет все ТЯО с надводных кораблей и многоцелевых подлодок, ликвидирует одну треть их, а также половину боеголовок для зенитных ракет и авиационных боеприпасов. По оценкам западных экспертов, после запланированных сокращений в арсеналах ТЯО у России и США будет насчитываться 2500-3000 боезарядов.

Возникает закономерный вопрос: почему США вдруг предприняли такой неожиданный шаг? Это объясняется несколькими причинами. Непосредственным побуждающим импульсом для проявления инициативы Дж. Буша послужили драматические события в СССР в августе 1991 г., которые обнажили нестабильность политической ситуации в стране. Возникла реальная угроза распада СССР и образования на его обломках нескольких независимых ядерных государств. Особую опасность в этом отношении представляло наиболее многочисленное, сравнительно миниатюрное и размещенное на территории всех республик СССР, тактическое ядерное оружие. Перспектива получить вдобавок к "ядерному клубу" еще несколько ядерных государств, к тому же с нестабильной внутренней ситуацией, не прельщала руководство США.

Следует отметить, что в предчувствии распада СССР Генеральный штаб ВС предпринял решительные меры по своевременному выводу в Россию запасов ТЯО, прежде всего с территории тех республик, где отмечалась нестабильная политическая ситуация. К июню 1992 года все ТЯО было перебазировано в Россию и она единственная обрела статус правопреемницы СССР в ядерной области.

Несомненно, на ревизию прежних взглядов американских военных специалистов на роль и значение ТЯО в возможном военном конфликте оказал ход войны в Персидском заливе. Там впервые было применено в массовом масштабе высокоточное оружие (ВТО), которое в значительной мере успешно справлялось с боевыми задачами, ранее планировавшимися для ТЯО. По оценкам некоторых российских военных экспертов, уже в настоящее время потенциал американского ВТО по поражению стратегических целей эквивалентен примерно 500 тактическим ядерным боезарядам и в последующие годы он будет постоянно наращиваться.(6)

Однако на наш взгляд, решающим условием, повлиявшим на изменение отношения США к проблеме ТЯО, явилось коренное изменение в соотношении сил в Европе, произошедшее к тому времени. При этом, подписание Договора об обычных вооружениях в Европе (ОВСЕ) обеспечивает при его выполнении еще большее превосходство сил НАТО над Россией. По оценкам экспертов, оно составит примерно 3:1. В этих условиях сдерживающая от "агрессии с Востока" роль ТЯО теряла свою актуальность и выглядела явным реликтом "холодной" войны.

При объявлении односторонних инициатив Россией и США обращало на себя внимание, что наиболее радикальным сокращениям, вплоть до полной ликвидации должны быть подвергнуты артснаряды и боеголовки тактических ракет. В своих обязательствах обе стороны исходили из того, что это "должно служить повышению "ядерного порога", снижению вероятности столкновения в Европе. Это объясняется тем, что, являясь системами двойного значения, орудия и ракеты в массовом количестве находятся непосредственно в боевых порядках войск и могут быть пущены в ход в условиях угрозы их потери при ведении боевых действий обычным оружием. Существует также опасность нанесения ударов в ходе боевых действий по складам ядерных боеприпасов поля боя, огневым позициям артиллерии и ракет, пунктам управления и связи подразделений ТЯО. Поэтому обе стороны однозначно определили эти средства как наиболее дестабилизирующие и приняли решение от них избавиться.

Однако многие эксперты России сходятся в том, что в нынешней геостратегической ситуации ряд тактических ядерных средств, и в первую очередь воздушного базирования, должны быть сохранены. Поэтому вряд ли можно согласиться с предложениями некоторых теоретиков, в том числе и военных, о полной ликвидации ТЯО. Оставаясь приверженной идее дальнейшего сокращения ядерных вооружений, вплоть до полного их уничтожения, российская сторона рассматривает этот процесс как адекватный складывающейся геополитической ситуации и растянутый по времени.

Следует ли России торопиться с ликвидацией ТЯО? Рассуждая о политике России в области ядерного оружия, в том числе тактического, необходимо отметить, что в долгосрочном плане основное принципиальное положение состоит в том, что мировое сообщество объективно будет вынуждено постепенно сокращать его запасы, вплоть до полной ликвидации. Альтернативы этому попросту нет. Однако нет сомнений в том, что путь к безъядерному миру будет нескорый и отнюдь не усыпан розами. Сокращение и ликвидация ядерного оружия должны рассматриваться в общем контексте создания эффективной системы международной безопасности. Темпы этих двух процессов должны быть согласованы между собой и взаимно увязаны.

Как уже указывалось, после распада ОВД и заключения Договора об обычных вооружениях в Европе (ОВСЕ) на континенте сложилось новое соотношение сил со значительным превосходством в пользу Североатлантического блока. Более того, бывшие союзники СССР по Варшавскому договору стали настойчиво добиваться их принятия в НАТО, что еще больше усилит дисбаланс сил на континенте. Вряд ли приходится сомневаться в том, что в складывающихся геополитических условиях стратегическая стабильность в Европе еще видимо длительное время будет определяться соотношением сил сторон. Перед Россией в связи с этим встает весьма актуальный вопрос о том, каким образом наиболее целесообразно девальвировать образовавшийся дисбаланс? Отвечая на него, следует признать, что с учетом геополитического и экономического положения России до создания эффективной системы коллективной безопасности она будет вынуждена обеспечивать свою безопасность, суверенитет, территориальную целостность, опираясь на ядерное оружие, и в частности на ТЯО. Именно ТЯО, обладающее довольно высокими показателями по критерию "Эффективность-стоимость", может служить своего рода уравнителем, лишающим НАТО военного преимущества. В создавшихся условиях Россия может позаимствовать у НАТО его недавний тезис о необходимости компенсации советского превосходства в обычных вооружениях за счет размещения на континенте американского ядерного арсенала.

В последние годы в ведущих странах мира и особенно в США уделяется большое внимание разработке и оснащению войск высокоточным оружием. Впервые примененное Соединенными Штатами в массовом масштабе во время войны в Персидском заливе, оно сыграло значительную роль в достижении победы. Это послужило серьезным стимулом для наращивания арсеналов ВТО. При этом никаких запретов на высокоточное оружие не существует. Однако ВТО является чрезвычайно дорогостоящим оружием и по критерию "Эффективность-стоимость" оно значительно уступает ядерному. В силу сложной экономической ситуации, Россия не имеет возможности наладить его массовое производство и даже НИОКР в этой области испытывают серьезные трудности. Поэтому многие военные специалисты считают, что наиболее эффективным путем компенсации дисбаланса в области ВТО, не требующим серьезных затрат, является сохранение Россией определенного арсенала ТЯО.

Немаловажным аргументом в пользу более внимательного отношения к судьбе ТЯО, его роли в проведении политики сдерживания, являются планы Запада в отношении расширения НАТО на восток. По мнению многих российских политологов, подобные действия несут угрозу дестабилизации ситуации на европейском континенте. Линия раздела между Западом и Востоком Европы является понятием не столько географическим, сколько политическим. Как известно, и первая и вторая мировые войны были развязаны на этой линии раздела и попытка нарушить сложившуюся в настоящее время геостратегическую ситуацию на континенте, может привести к самым серьезным последствиям. Весьма показательным в этом отношении является мнение Службы внешней разведки, изложенное в ноябре 1993 года. В нем, в частности, констатируется: "неправильно было бы исходить из того, что географическое расширение НАТО будет служить для создания плацдарма с целью нанесения удара по России или ее союзникам. Однако этот вывод не идентичен тому, что выдвижение НАТО на восток не затрагивает интересов военной безопасности России". (7)

В последнее время стали известны рассуждения о возможности размещения американского ТЯО на территории новых членов НАТО. В ходе визитов министра обороны США У.Перри и председателя Объединенного комитета начальников штабов генерала Д.Шаликашвили летом 1995 г. лидерам стран, претендующих на вступление в НАТО, было предложено определить свою позицию по вопросу о возможном размещении ядерного оружия на их территории.

При обнародовании результатов "Исследования о расширении НАТО" в конце сентября 1995 г. Генеральный секретарь североатлантического альянса В.Клас также довольно туманно рассуждал об этом. Его предупреждение о том, что "ядерное оружие не обязательно будет размещено" на территории восточноевропейских стран сопровождалось разговорами о том, что речь пока может идти лишь о создании ядерной инфраструктуры. Однако абсолютно ясно, что в случае создания такой инфраструктуры - централизованной системы управления, складов для ядерного оружия, модернизации аэродромов и т.п. развертывание ядерного оружия может быть осуществлено на территории этих стран буквально в считанные дни.

Несмотря на довольно осторожные рассуждения на эту тему со стороны руководства НАТО, некоторые лидеры стран Восточной Европы решили предвосхитить ход событий и заявили о готовности разместить ядерное оружие на своей территории. Первыми объявили об этом президенты Чехии и Польши, в дальнейшем последовали аналогичные заявления Албании, Венгрии, Болгарии, Румынии. При этом, естественно, имеется в виду размещение именно тактического ядерного оружия.

Вряд ли есть сомнения в том, против кого будет направлено это оружие. И хотя в настоящее время речь не идет о непосредственной военной угрозе России, многие политологи рассматривают подобное действие НАТО как стремление получить возможность для оказания на нее давления с целью сделать ее внутреннюю и внешнюю политику более соответствующей интересам Запада. Однако это может вызвать обратный эффект и Россия в этих условиях будет поставлена перед необходимостью придавать большее внимание усилению своего арсенала ТЯО и его роли в обеспечении своей национальной безопасности.

Еще одним доводом в пользу сохранения ТЯО является крайне неблагополучная оперативно-стратегическая ситуация, складывающаяся для России в связи с фланговыми ограничениями по Договору ОВСЕ. Заключенный в период существования СССР и противостояния ОВД-НАТО, он в новых геополитических условиях перестал соответствовать интересам России. В результате выполнения предусмотренных в нем ограничений складывается парадоксальная ситуация, когда, например, на территории Калининградской области (менее 0,5% территории России) можно разместить 4200 танков, 8760 бронемашин, 3235 орудий.

В то же время в составе войск Северо-Кавказского и Ленинградского военных округов, ставших приграничными, Россия может иметь не более 700 танков, 580 бронемашин, 1280 орудий. Недавние предложения НАТО "О фланговом пакете по Договору ОВСЕ" являются паллиативом и не снимают предложений России о пересмотре фланговых квот.

Некоторое сближение позиций сторон по этой проблеме было достигнуто в ходе визита Б.Н.Ельцина в США в октябре 1995 года. Однако говорить о полном урегулировании возникших разногласий пока не приходится.

Завершая рассмотрение роли ТЯО в современных условиях, автор не ставил своей целью попытаться дать ответы на все вопросы, касающиеся этого класса вооружений. Основной целью статьи является стремление обрисовать обостряющуюся проблему ТЯО, которая затрагивает коренные вопросы международной безопасности.

Ядерное оружие, в том числе и тактическое, к сожалению, не в состоянии обеспечить безопасность России, уберечь от развязывания агрессивными силами военных конфликтов на ее границах. Однако оно является гарантом от повторения трагических событий 1941 года, когда стоял вопрос "быть или не быть" Советскому Союзу.

В настоящее время у России отсутствует научно обоснованная концепция ядерного сдерживания и особенно роли ТЯО в новых геополитических и геостратегических условиях с учетом возможного распространения в мире оружия массового уничтожения. К ее разработке необходимо привлечь научные коллективы и ведущих ученых как государственных, так и общественных научно-исследовательских организаций. Важность такого исследования трудно переоценить.

Литература

1. Макнамара Р. Путем ошибок к катастрофе. М., 1988, с.38.

2. Кортунов С. Возможны ли переговоры по тактическому ядерному оружию? МЭиМО, 1990, с.32.

3. Доклад "О сближении политики России с США в области обороны".

5. Dlack E& The Neutron Bomb and the Defense of NATO. Military Review,1978, N 5, р. 56

6. Волков Л. Проблемы стратегической стабильности. Межд. инж. акад. 1993, с. 17.

7. Доклад Службы военной разведки. Новый вызов после "холодной войны: распространение оружия массового уничтожения. 1993г. 117 с.

Владимир Белоус 17.10.2000

То, что происходит сегодня, пользуясь спортивным сленгом, можно назвать прессингом по всему полю. Оставим в стороне санкции, антидопинговую компанию против наших спортсменов и обратимся к тому, что воздействует на массовое сознание европейцев и тамошних военных экспертов. В фильмах и моделях рассматривается виртуальная война: вторжение РФ в Прибалтику, атака на Швецию, захват Норвегии. Сценарии пишутся на базе военных игр, проводившихся аналитическим центром Rand Corp в 2014-2015 годах. Обнаружилось, что силы НАТО в Европе проигрывают российской армии! И все это от того, что у России есть тактическое ядерное оружие (ТЯО), которое она-де не постесняется применить. И надо заставить русских эту угрозу миру ликвидировать. Желательно поскорее.
Предыдущий приступ обеспокоенности нашим ТЯО случился пять лет назад, сразу после подписания СНВ-3 в Праге. Тогда глава Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майк Маллен требовал начать переговоры с Москвой об этом немедленно. Мол, перед Россией вопрос о ТЯО уже ставился в ходе переговоров по СНВ, однако Москва сочла его обсуждение в контексте работы над СНВ «неформатным».

Официально Россия не против переговоров по ТЯО, но глава российского МИДа Сергей Лавров не раз говорил: «Россия многие годы призывает сделать первый шаг, а именно, убрать все тактическое оружие на территорию государств, которым оно принадлежит», но так и не может «достучаться до своих партнеров».
Да нет же, our partners are very knockability. Только вот странным образом. «Мы понимаем, что Россия – европейская держава, но призываем Москву взять на себя обязательство по выводу ядерного оружия из районов, прилегающих к границам государств-членов ЕС», - написали в The New York Times два министра иностранных дел, шведский и польский. По их мнению «есть место и для серьезных односторонних шагов, направленных на укрепление доверия», – добавляли они. Словом, все как обычно: Россия? Вперед! Иначе шведам опять привидятся перископы русских субмарин в Стокгольмском фьорде, а поляки вновь сочтут, что именно русские убили их президента совокупно со всей шляхетной элитой под Смоленском. Нам припомнят Нотебург с Катынью, Шереметева с Сусаниным, русских казаков в Париже, взятие Берлина и небо рухнет на землю. Уж тогда-то никакой безопасности в Европе не бывать. Да и как иначе, если у России по подсчетам американцев сейчас 3800 тактических боезарядов, в то время как у США (по их заявлениям) – только 400, из которых в Европе всего 200!
Примечательно, что сами США в военном отношении не очень-то были этим озабочены до недавнего времени: их преимущество в обычных и высокоточных вооружениях огромно. Тем более, что в начале 1990-х Москва в одностороннем порядке объявила о сокращении арсеналов ТЯО и выводе носителей из передовых пограничных районов. Правда, потом мы неоднократно угрожали вернуть все на свои места. Но было ли что возвращать?
Это был дежурный элемент реакции на всякого рода «расширения» НАТО на Восток. Нежные европейцы вздрагивали: там до сих пор помнят нашу «Елочку» – ежегодные рождественские учения в группах войск. Так ТЯО превратилось в то, чем никогда не было – в политическую карту – и очень полюбилось нашему руководству. Американцы, вероятно, это оценили, и довели до всеобщего сведения изменившуюся позицию администрации США.
В чем, как говорится, фишка? Вот, к примеру, оперативно-тактические комплексы «Искандер». Разве не могут его ракеты 9М723К1 превратиться из обычных в ядерные: наивно предполагать, что разработчик «Оки», «Точки» и «Искандера» – Коломенское КБ машиностроения – не предусмотрел такую возможность, верно, джентльмены? Тем более, что из калининградского эксклава для «Искандера» досягаемы не только почти вся Польша, Литва, Латвия, но даже – страшно подумать! – нейтральная Швеция. А с ракетой Р-500 – уже вся Европа! К тому же, как можно доверять этим русским, они ведь только что явили миру свою агрессивную сущность, испытав крылатые ракеты «Калибр» на безобидной умеренной оппозиции в Сирии. То что «Калибр» оружие вполне конвенциональное и точь-в-точь такое же под названием «Томагавк» имеется у США, никого не интересует. Равно как и то, что Р-500 с дальностью в полтысячи километров отнюдь не крылатые ракеты Р-55 «Рельеф» образца 1986 г. с дальностью 2600 верст, пару лет спустя уничтоженные в присутствии американцев под Елгавой согласно договору по РСМД. Неужто инженеры екатринбургского «Новатора» не сподобились предвидеть возможность замены обычной боеголовки «Калибра» и Р-500 на ядерную? Проконтролировать такой процесс крайне затруднительно.

Мысль изреченная

Следуя этой парадигме, члены Североатлантического альянса полагают, что ядерные боеприпасы (ЯБП) России находятся в тревожной близости от носителей – оперативно-тактических и тактических ракет и самолетов фронтовой авиации. То есть, ТЯО уже давно дислоцировано в Калининградской области, на Кольском полуострове и в Крыму. Разубедить их в этом могло бы соглашение о соответствующем контроле. Однако его можно эффективно осуществлять только на уровне ядерно-технических частей и соединений. Именно на этом с библейской простотой настаивал сенатор Нанн: «Нам нужна окончательная цифра по тактическому ядерному оружию. Это переносные вооружения малого размера, и их могут украсть или продать. Мы не знаем, сколько их у русских». Последняя фраза объясняет все. Наши американские партнеры блуждают между 22000 ядерных боеприпасов (ЯБП) ТЯО у России – цифрой совершенно мифической, базирующейся на данных Greenpeace, поскольку даже у СССР не было такого количества средств доставки – и 3800, которая представляется им более реальной, постольку ближе к собственно американским арсеналам ТЯО. Однако и она взята из эпического труда под названием «Тактическое ядерное оружие в Европе: перспективы обеспечения стабильности», изданного Днепропетровским филиалом Национального института стратегических исследований в 1999 г. Незалэжная, однако, сильна свидомыми хлопцами…
В нашем Институте США и Канады РАН одно время также считали, что следует поддержать инициативу сенатора. Дескать, это действительно необходимо, но не с точки зрения проблемы двусторонних отношений России и США, а с точки зрения противодействия распространению ядерного оружия в мире. И подписание российско-американского соглашения покажет пример другим странам и облегчит путь к вовлечению их в договорную тематику по тактическому ядерному оружию.
Но как при нынешнем уровне «взаимного доверия» подобный договор появится в обозримом будущем, не так ли, джентльмены? Тогда давайте настаивать на полном уничтожении ТЯО! Русского, в первую очередь. Ведь всем известно, что именно в классе тактического ядерного оружия русские – и они сами это признают! – сохраняют превосходство перед США.

И вот уже в ядерной доктрине США особо отмечается обеспокоенность по поводу российских нестратегических ядерных вооружений. Поэтому давление Вашингтона и Брюсселя на Москву в этом вопросе усилится. Для обоснования подобного подхода (помимо превосходства в ТЯО, подтвержденного обитающими в Интернете и разнообразных институтах РАН никогда и нигде не служившими и не имевшими допуска к ЯБП русскими экспертами) приводится несколько «конкретных» доводов:

В военное время российское ТЯО развертывается в составе сил общего назначения и может быть сразу вовлечено в конфликт с высоким риском быстрой ядерной эскалации. Комментарий: ТЯО является комбинацией нестратегического носителя (средства доставки) и ЯБП. До получения приказа на выдачу в части боевого применения (истребительные авиаполки, ракетные дивизионы и бригады, артбригады и артдивизии) ЯБП находятся в ядерно-технических частях. Те и другие части имеют разные линии подчиненности. Приказ на выдачу, равно как и на применение ЯБП, может быть отдан только Верховным Главнокомандующим по процедуре еще более сложной, чем отдача команды «Пуск!» для СЯС. Инициативная попытка командующих менее высокого ранга ни к чему не приведет: ЯБП блокированы специальными устройствами, деактивацию которых проводят и вовсе специальные люди по специальному приказу. А до этого ЯБП надо каким-то образом доставить на аэродромы, огневые позиции и в позиционные районы. И все – под огневым воздействием противника. Кстати, наши европейские друзья решили доставкой не заморачиваться: все 200 штук американских бомб В-61 хранятся в «гротах» - подземных хранилищах прямо под местами стоянок самолетов-носителей на базах в Германии, Италии, Турции, Бельгии и Нидерландах.

Предположительно российское ТЯО не оснащено столь же надежными системами предотвращения несанкционированного применения, как СЯС, в связи с чем опасность непреднамеренного ядерного удара соответственно выше. Комментарий: Именно что предположительно: в этом сила экспертов и дипломатов. Американцы не сомневаются в надежности своих PAL (permissive action link), включаемых ими в конструкцию своих тактических ЯБП с 1966 года, а в надежности наших устройств предупреждения НСД (несанкционированного доступа) – все, включая наших «экспертов, должны сомневаться. PAL – всего лишь выключатель, блокирующий цепи подрыва боеприпаса. Блокировка снимается по указанию верховного командования при подготовке оружия к боевому применению или с началом боевых действий (sic!). Нажимаешь четыре кнопочки, поворачиваешь ручку, потом вытаскиваешь ее и сдаешь офицеру-контролеру для учета. Вот и все. А у нас пока приказа на выдачу дождешься, пока отечественное специзделие доставишь, да блокировки отключишь – семь потов сойдет. Так у кого безопасность выше? Но Тому Клэнси верят все: он же оракул, а русские генералы даже для своих экспертов не авторитет: они же всегда врут!

Утверждается, что средства российского ТЯО (особенно старых типов) на передовых базах менее сохранны от угрозы хищения, имеют меньшие массогабаритные характеристики и менее эффективные кодоблокирующие устройства, а потому представляют собой заманчивый объект для террористов. Комментарий: Ни одной, подчеркиваю, ни одной подтвержденной попытки не то что нападения-хищения с/из ядерно-технических частей, а даже разведподходов к ним ни до декабря 1991 года, ни позднее не зафиксировано. А в ходе боевых действий предупредительных выстрелов караула террористам ждать не стоит: a la guerre comme a la guerre... Кстати, кто терял ядерные бомбы у побережья и над территорией США, Великобритании, Испании, Марокко, Гренландии, а? Кто отправлял компоненты ядерных боеприпасов обычным транспортом в Южную Корею вместо Гаваев? Хорошо, хоть не посылкой Fedex. И таких случаев аж 93! При таком отношении к службе никаких террористов не надо… Но русские все равно – угроза!

Когнитивный диссонанс

Ничуть не больше ясности и с самим предметом обсуждения. В договорно-правовом плане логично было бы отнести к ТЯО те ядерные вооружения, которые не охвачены существующими договорами по СНВ и РСМД. Тогда в качестве носителей сюда следует отнести баллистические и крылатые ракеты наземного базирования (КРНБ) с дальностью полета менее 500 км, боевые самолеты, не оснащенные КРВБ большой дальности (до 600 км), и баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) с дальностью до 600 км.
Кроме того, существуют параллельные обязательства США и СССР/ России начала 1990-х годов о сокращении и ликвидации средств ТЯО. К ним относятся ракеты малой дальности, артсистемы и ядерные мины (фугасы) сухопутных войск, зенитные ракеты ПВО, ракеты и бомбы (в том числе глубинные) ударной нестратегической авиации ВВС и ВМС/ВМФ, а также разнообразные тактические зенитные, противокорабельные и противолодочные ракеты, глубинные бомбы и торпеды боевых кораблей и многоцелевых подводных лодок.
Но куда отнести ядерные КРМБ с дальностью более 600 км, размещаемые на кораблях и многоцелевых подводных лодках? По характеристикам носителей эта система идентична системе (КРНБ), запрещенной и ликвидированной по Договору РСМД, и системе КРВБ, охваченной договорами СНВ, а также КРМБ в обычном оснащении, широко развертываемой в ВВС и ВМС США. В Договоре СНВ-1 такие ядерные КРМБ были отдельно ограничены потолком 880 единиц для каждой из сторон, но для них не предусматривалось мер контроля, а в Договоре СНВ-3 они вообще не упомянуты.
Не забудем ядерные бомбы свободного падения (такие, как американские В-61 в Европе), которые подвешиваются как на тяжелые бомбардировщики, так и на самолеты тактической авиации.
Кто, помимо США и РФ, имеет системы средней дальности и тактического назначения? Ядерные Франция, КНР, Индия, Пакистан, Израиль, КНДР. И для некоторых из них они представляют весь их ядерный потенциал. Но эти государства не считают такие вооружения достратегическими. Если говорить о НАТО, то «ударные силы» Франции включают 60 самолетов «Мираж 2000Н» и 24 палубных истребителя-бомбардировщика «Супер Этандар», способных доставить к целям в сумме примерно 60 ракет «воздух-земля» типа ASMP. Эти средства следует отнести к ТЯО, но Франция считает их частью своих стратегических сил: колыбель западной цивилизации так тесна.
Главная проблема состоит в том, что ТЯО использует носители двойного назначения. То есть средние бомбардировщики, истребители-бомбардировщики, ракеты малой дальности и зенитные ракеты, боевые средства кораблей и подводных лодок и артсистемы.
Таким образом, ограничение, сокращение или ликвидацию ТЯО в отличие от СЯС невозможно осуществлять и контролировать через ликвидацию пусковых установок (ПУ), носителей или платформ вроде ПЛАРБ. Ведь почти все они относятся к вооружениям сил общего назначения. Поэтому сколько-нибудь существенное сокращение ТЯО по методике СНВ повлекло бы радикальное урезание систем и вооружений ВВС, ВМС, сухопутных войск и ПВО ядерных держав. Это NATO надо?
Российская же позиция по названному вопросу сводится к требованию вывода американских ТЯО из Европы на национальную территорию как условия начала любого диалога по этой теме.

О пользе планирования

Роль и место ядерного оружия (ЯО) в отечественной военной доктрине исчерпывается следующим положением – «п.27. Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Нас вообще-то должна интересовать вторая часть основного тезиса, начинающаяся со слов «а также в случае…». Но все по порядку.
За первой частью тезиса скрывается ответно-встречный удар, а никак не превентивный, который в Доктрине даже не рассматривается. Если, конечно, разведка не проспит и СПРН сработает. А главное – если Генштаб все правильно спланирует и Верховный Главнокомандующий воспользуется терминалом «Чегет». Дальше все просто – под землей, в подвешенных на амортизаторах стальных стаканах командных пунктов ракетных полков оживет табло «Пуск произвести!» и … Словом, как в известной песне: «Если мы обидели кого-то зря, сбросив пару лишних мегатонн…». Спрашивать-то будет некому и не с кого. Именно так, поскольку вера автора в изделия Р-36М2 «Воевода», РТ-2ПМ2 «Тополь-М», РС-24 «Ярс», РС-26 «Рубеж» и прочее «сатанинское» наследие, включая управляемые боевые блоки с чудовищным радиусом разведения, по-прежнему крепка. О ракетоносных подлодках не говорим: они у нас – оружие возмездия.
При реализации второй части тезиса, там, где про обычное оружие, вновь встает задача планирования. Ведь как было раньше, при узколобых коммунистах, которых от сопоставления сексуальной ориентации и титула сэра Элтона Джона на фоне восторга нашей элиты при лицезрении последнего хватил бы инсульт?
Генштаб направлял оперативные директивы округам и группам войск (читай, фронтам), «нарезая» им задачи. Округа планировали их выполнение по вариантам (наступление/оборона в безъядерном и ядерном вариантах) с учетом своих возможностей, в том числе по количеству носителей и ЯБП, а также условий их применения. Разумеется, при этом выбирались объекты поражения и варианты нанесения ударов, рассчитывалась их ожидаемая эффективность при возможных уровнях потерь носителей и ЯБП.
Затем планы представлялись в Генштаб, где их «стыковали» с планами применения СЯС в глобальном масштабе и на театрах военных действий (ТВД), а также увязывали с планами флотских и совместных операций. При этом уточнялось, какие задачи в интересах фронтов/флотов решались силами старших начальников и необходимое дополнительное количество носителей и ЯБП. После этого штабы фронтов вносили в свои планы и расчеты необходимые изменения. Разумеется, главные штабы видов ВС привлекались к этим работам в части их касающейся по вопросам применения оперативно-тактического ЯО.
Особенности ТВД и соотношение сил на них уже тогда вынуждали нас планировать поражение целей «с запасом» и разными носителями/средствами доставки, благо имевшееся количество ТЯО позволяло. Но переизбыток ЯБП в полосах фронтов не допускался: их подача предусматривалась по мере необходимости и с учетом того, что живучесть ЯБП выше живучести носителей типа самолет/ракета.
Отметим, что Генштаб провел в 1980 году штабную игру с целью оценки последствий применения ЯО сторонами во фронтовой операции на Западном ТВД. Применение новых методик расчета распространения продуктов деления привело к неожиданному выводу: такой способ ведения боевых действий крайне нежелателен – слившиеся в одну полосу черного цвета зоны опасного заражения протянулись от Рейна до Урала. Планы действий фронтов были пересмотрены. Перевесила идея безъядерного удара и наступления под прикрытием угрозы применения РСМД «Пионер» и «евростратегов» Ту-22М. Разумеется, это сподвигло руководство страны на сокращение количества ЯБП ТЯО.
Что произойдет сейчас? Напомним, что вновь созданным военным округам (ВО) придется выполнять задачи наличным составом: маршевые возможности бригад ограничены, а способность оптимизированных органов ВОСО организовать массовые межтеатровые переброски войск опытом учений подтверждается лишь отчасти. Кроме того, маневр через территорию Украины исключен. Про мобразвертывание не упоминаем. Оно исчезло как явление в ходе реформы им. А.Сердюкова. Рассмотрим (в терминах и духе военной доктрины) наши возможности при отражении агрессии в широкомасштабной войне в Европе и региональной – на Дальнем Востоке.

Помнят Альпы, помнит Вена и Дунай?

Военные делят Европу на три ТВД: Западный, Юго-Западный и Северо-Западный. Основной – Западный. Всего в военной организации НАТО 28 государств с общей численностью ВС около 4 000 000 военнослужащих. Боевые действия предпочитают вести в коалиции: спросу меньше. Но могут и по отдельности. Понятно, что наиболее опасным противником, как правило, является тот, который ближе. При оценке противника первоочередное внимание – сильнейшему.
На Западном ТВД ближе всех – Польша, сильнее – Германия. Кроме того на территории Германии дислоцируются соединения 5 армейского корпуса США (танковая и механизированная дивизия). Для сравнимости дивизии и прочие части пересчитаем в бригады. Получим: всего бригад – 62. Это если не считать 2-ую дивизию корпуса морской пехоты США, а по сути – тоже корпус численностью 45 тысяч «штыков», что равноценно девяти бригадам. С давних, еще советских времен ее оперативным предназначением были Прибалтика или Кольский полуостров.
А теперь с нашей стороны – Западный ВО. Что имеем, если учебные центры, полки и базы ремонта и хранения техники (БРХТ) засчитывать за полноценные бригады? В пределах бывшего ЛенВО – 6-ю общевойсковую армию (ОА), состоящую из бригад. На территории бывшего МВО: 20-я гвардейская общевойсковая армия, состоящая из бригад, и 1-я гвардейская танковая армия аж из двух дивизий. Впрочем, дивизии-то худосочные, двухполковые, не чета советским. Да и саму армию с той, 1-й гв. ТА образца 1991 г., ровнять нельзя. Итого: 45 бригад, из которых применять ТЯО могут семь. Если получат… (Комментарий: В ту, в предшественницу, в 1991 году входили 9-я и 11-я гвардейская танковые дивизии, 20-я гвардейская мотострелковая дивизия, 181-я гвардейская и 432-я ракетные бригады, 53-я зенитная ракетная бригада, 308-я артиллерийская бригада, 443-я отдельная инженерно-саперная бригада, два отдельных вертолетных полка. И множество других частей и подразделений поменьше. Всего - 687 танков, 957 боевых машин пехоты, 324 САУ, 54 РСЗО. В советские годы против Североатлантического альянса в боевой готовности у нас стояли не одна, а аж восемь танковых армий. Возможно, именно поэтому марш к Ла-Маншу, которого так ждала Европа, не потребовался, несмотря на все послевоенные кризисы и обострения.).
Какое же получим соотношение сил, если удастся перебросить части с Северо-Запада? Но это вряд ли: не хватит возможностей бригад ПВО прикрыть переброску, да и морпехов американских забывать нельзя – оставлять им Кольский не годится. Поэтому половина танковых и мотострелковых бригад 6-й ОА будет уничтожена еще до того, как войдет в соприкосновение с противником: не зря же натовские самолеты облетывают аэродромы Прибалтики. Или половина их не тронется с места, ощетинившись штыками в сторону побережья. В этом случае соотношение составит 1:2,6. В пользу НАТО, естественно. Участие белорусской армии мало что изменит: ее восемь бригад тоже от души хлебнут горячего.
На Юго-Западном ТВД положение было не лучше. Теперь же, в силу известных событий на Украине оно только ухудшилось. Кто может гарантировать, что однажды натовские войска не развернутся неподалеку от Белгорода, Курска и Ростова-на-Дону, чтобы отработать первые операции?
Посмотрим на авиацию, которая в современном бою решает до 80% огневых задач. На Центрально-Европейском (для нас – Западном) ТВД сосредоточено две трети самолетов альянса (вдвое больше, чем во всех ВКС РФ), часть которых несет круглосуточное дежурство в 15-минутной готовности к вылету. Помните, где хранятся бомбы В-61 и где свои храним мы? И это еще не все: какой процент из наших пилотов фронтовой авиации способен выполнять задачи по применению ЯО? Когда-то мог каждый второй… Говорите, можно перебросить самолеты из других округов? Вот только где их принимать, ведь все мы знаем, во что превращается аэродром после того, как полк улетел…
В целом же на европейских ТВД картина такая: НАТО превосходит нас по людям - в 5 раз; по авиации - в 6; по "броне" - в 3; по флоту - в 6. Вот и ответьте себе: как и чем остановить эту махину?

Дурной сон

Что на Дальнем Востоке? Здесь все иначе, чем на западе. Это на карте все зеленое и гладкое. А на деле здесь – горы, крупные реки, тайга и отсутствие дорог. Боевые действия возможны только по доступным направлениям. На них и были нацелены военные округа НОАК. Правда, в ходе последних преобразований они превратилось в зоны боевых командований. Теперь к нашим границам прилегают Северная и Западная зоны боевого командования. К первой отошли Шэньянский - один из самых сильных округов – и Пекинский ВО. Ко второй – Ланьжоуский и Чэндуский. Для тех, кому лень тянуться за картой: Северная зона напротив нашего Дальнего Востока и Корейского полуострова, а Западная – там, где Монголия, Казахстан и Западная Сибирь. Вглядимся пристальнее в Шеньянский ВО. В пересчете имеем 60 бригад. Все – кадровые, с высокой маршевой и не только маршевой подготовкой. Это не погрязшие в эпикурействе и гедонизме европейцы. Полагаю, все помнят про учения НОАК «Большой шаг – 2009»?
С нашей стороны у Восточного военного округа (от Владивостока до Байкала) всего 29 бригад, но восемь из них – БРХТ. То есть склады и гаражи, охраняемые тетками-вохровками с наганами и никаких солдат. Личный состав прибывает по мобилизации. Или может быть переброшен из других округов, чтобы сразу расчехлять, заводить моторы и прочее. Это если штабные ничего не напутают и не направят тех, кто освоил БМП-3 на ту БРХТ, где ничего кроме БМП-1 никогда не стояло. И любая из таких бригад, по словам прежнего начальника нашего Генштаба, способна вести боевые действия в течение 45 суток. Применять ТЯО могут четыре бригады.
Мы уже упоминали направления. Наиболее угрожаемые – Даурское и Байкальское протяженностью по госгранице почти в две тысячи километров. Но это не равнина: каждое из них природа поделила на участки-проходы поуже. Перекрыть их и предназначены бригады, созданные из остатков соединений «старого», дореформенного облика. По нашим тактическими нормативами мотострелковая бригада может обороняться на фронте до 20 километров. Это ничего, что раньше такая полоса нарезалась дивизии, имевшей втрое большую численность и, соответственное количество огневых средств? Но в соответствии с нормативами НОАК в такой полосе будет наступать до трех (sic!) мехдивизий. То есть, армия. На этих двадцати километрах! Вот и догадайтесь, каким будет соотношение сил. Да не меньше, чем 1:15. Понятно, в чью пользу…

No comment!

Исход подобного боя представить нетрудно. Какие 45 суток? Часы! Особенно если учесть, что ВВС Китая имеют подавляющее превосходство на любом направлении, а наши бригады ПВО будут развернуты к исходу второй недели мобилизации. То есть наши самолеты сгорят еще на аэродромах в ходе первого массированного авиаудара. Да и что там осталось, на пространстве от Урала до Тихого океана? Одна база фронтовых бомберов в Хурбе, да три десятка Су-24 в Челябинске. Хорошо, хоть 266-й отдельный штурмовой авиаполк, прикрывавший направление с аэродрома Степь-Оловянная решили возродить. Надеемся, он послужит основой для создания смешанной авиадивизии.
Что дальше? Командующий армией, сидящий в четырехстах километрах, узнает о гибели бригады не сразу, если узнает вообще. Вполне возможно, что первыми вестниками будут ханьцы, ворвавшиеся на его КП. А если и узнает, то ничего не сможет предпринять. Впрочем, как и командующий округом. У них просто нет резервов и времени, чтобы организовать контрудар. Да и как ты его организуешь при таких расстояниях… Просить у Ставки? Однако переброска одной бригады из состава Центрального округа займет неделю, а то и все две. Но Транссиб, до которого в некоторых местах можно из-за границы добросить камнем, будет перерезан во многих местах куда раньше...
Напомним – в утвержденной Военной доктрине РФ, первой в перечне основных внешних военных опасностей упомянута Организация Североатлантического Договора (НАТО), и ничего не сказано о Китае... Так что будем дружить!
Но все же, чисто теоретически, какой выбор будет у Верховного, когда и если до него дойдет весть о том, что на даурском направлении в каком-то Забайкалье зияет брешь, откуда до Читы – два суточных перехода? Вспомнит ли о том, что не так давно там стояла целая 39-я армия? Пять дивизий и девять бригад. Только одна из них – бригада инженерных заграждений – могла прикрыть за сутки минными полями полосу до 120 км. А то, что на вооружении саперов были ядерные фугасы – давно не тайна. Только скажите и нате вам - сплошная полоса радиоактивного заражения, куда не сунется даже сумасшедший. А если и сунется, то жить ему меньше суток, захлебываясь рвотой и исходя кровавым поносом. Спасибо Борису Николаевичу, повелевшему – хотя никто не просил – изничтожить эту гадость.
Выбор у Верховного будет небогатый и потребует изрядной решимости и мужества. На ракетчиков-«стратегов» надежды мало: участвовать в ударе смогут только Владимирская ракетная армия да подлодки СФ. Причина проста – у баллистических ракет есть «мертвая зона», равная примерно половине максимальной дальности стрельбы. Но все МБР и БРПЛ годятся только для ударов по стационарным объектам с известными координатами. Против войск в поле они бесполезны. То же самое справедливо и в отношении крылатых ракет Ту-160 и Ту-95МС из Энгельса, которые способны нести ракеты Х-55 с дальностью 2500-3000 км. Что касается Ту-95МС и Ту-22М3 на аэродромах Украинка и Воздвиженка, то, скорее всего, они будут уже уничтожены авиацией противника прямо на стоянках. Но это еще не самое плохое, поскольку в ответ мы получим удар 118 китайских DF-3A, DF-4 и DF-21, которые, будучи ракетами средней дальности, для России являются вполне стратегическими, ибо покрывают всю нашу страну.
Между видами ядерного оружия для нас существуют принципиальные различия. Они проявляются в том случае, если сдерживание не имело успеха: стратегическое оружие выполняет функцию возмездия , а тактическое – обеспечивает отражение агрессии. Выходит, нужно решиться на применение ТЯО, причем по своей территории. Это позволит купировать конфликт в рамках региона, поскольку другая сторона, располагающая примерно четырьмя сотнями тактических ЯБП, вряд ли заинтересована в том, чтобы сосед испепелил ее наиболее населенные промышленные районы стратегическим оружием. Так что подобный конфликт даже теоретически рассматривать не хочется. А между тем целый ряд наших «экспертов» ставит Путину в вину «разворот на Восток» и дружбу с Китаем. И все же, чем располагаем мы?

Что имеем – не храним

ВС СССР к середине 1980-х годов располагали логичной и стройной системой средств доставки «света и тепла» к целям на всех ТВД. Предметом данной статьи является ТЯО, поэтому остановимся на нем.
В первую очередь это комплексы ОТР фронтового и армейского комплектов. Фронты имели одну-две ракетных бригады комплексов «Темп-С» с ракетой 9М76. Основной задачей, возлагаемой на «Темп-С», было обеспечить командование фронтом возможностью наносить ядерные удары на соответствующем ТВД: дальность стрельбы – 900 км, точность (КВО) – 370 м, мощность ГЧ – 0,5 Мт. Главным средством армейского командования были одна-две бригады комплексов «Эльбрус» с ракетой 8К14. Комплекс мог наносить удары на всю глубину армейской операции – 300 км, с КВО – 50 м. Это позволяло применять ракеты не только с ядерной ГЧ мощностью 20-200 Кт, но фугасные и химические боеприпасы. Тактическое звено – дивизия – имела отдельный ракетный дивизион, оснащенный комплексом «Луна-М» с ракетой 9М21: дальность – 70 км, КВО – 500 м, мощность – 5-20 Кт.
Но все эти комплексы были итогом разработок 1950-1960-х годов: громоздкими, с длительным временем развертывания и невысокой точностью. Последняя, как известно, предопределяет мощность, зачастую избыточную для решения тактических задач. Поэтому на смену им должны были придти новые: фронтовой – «Искандер», армейский – «Ока» и дивизионный «Точка».
Однако мудрое решение Михаила Горбачева и его соратника Эдуарда Шеварднадзе, согласившихся на включение «Оки» в перечень подлежащих уничтожению по договору о РСМД ракет, разрушило систему и лишило наши СВ основной ударной силы, оставив их с устаревшими ракетными комплексами и полевой артиллерией. Да, для орудий армейских артбригад большой мощности и артдивизий РВГК калибром 52 и 203 мм, а так же для минометов калибром 240 мм имелись ЯБП. Досягаемость пушек по дальности составляла до 47 км, что позволяло решать часть тактических задач. Но использование их в ядерном ударе представлялось нежелательным: ЯБП пришлось бы заранее подавать на огневые позиции в глубине боевых порядков войск и заранее отключать кодоблокирующие устройства. Это, во-первых, могло повлечь их потерю, а во-вторых, несанкционированное применение при ухудшении обстановки.
Использование фронтовой авиации (ФА) при наличии у противника мощной системы ПВО всегда выглядело проблематичным. Су-24, Су-25, МиГ-27, все модификации Су-27 (Су-34 в т.ч.) и МиГ-29, а также МиГ-25 могут применять только бомбы свободного падения с заходом в зону ПВО. Последствия – понятны.
И тем не менее – каким количеством тактических ЯБП и средств их применения, то есть ТЯО располагают наши «стратегические партнеры» и мы?

Война – дело счетное

Соединенные штаты. К 1990-м годам США имели более 11 500 таких средств (свыше 7000 в Европе, 1000 единиц в Азии, плюс 2500 в ВМС и 200-300 на американской территории в составе ПВО). Еще 4000 ядерных средств содержались в резерве. Утверждается, что после 1991 года американцы вывели с зарубежных баз на свою территорию и ликвидировали все тактические ЯБП сухопутных войск, сняли все ТЯО с кораблей и многоцелевых подводных лодок, кроме КРМБ большой дальности, и уничтожили 50% их количества. Данное утверждение проверить невозможно, но джентльмены должны доверять друг другу, не так ли?
Ныне, по разнообразным оценкам, Соединенные Штаты располагают отнюдь не 400, а примерно 4100 единицами ТЯО. Сюда входят 100 КРМБ и 190 боеголовок для них на складах. Также есть 400 авиабомб свободного падения В-61, из которых около 200 размещены на шести авиабазах ВВС США в Бельгии, Италии, Нидерландах, Турции и ФРГ и пройдут программу модернизации. Планируется создать их унифицированный вариант В61−12. Новое изделие будет обладать повышенной точностью и станет пригодным для применения как тактической, так и стратегической авиацией. Эта бомба способна проникать в грунт и взрываться на глубине. При этом эффект от такого взрыва существенно возрастает: боезаряд в 300 Кт выдает эффект равный 9 Мт! На территории США хранится еще около 2000-3500 боезарядов резерва.
Прочие ядерные державы имеют следующее количество ТЯО: КНР - 400, Израиль – до 200, Франция – 60, Пакистан – 60, Индия – 50, КНДР – 6-10. Это баллистические и крылатые ракеты средней и малой дальности, а также авиабомбы ударной авиации. Для некоторых из перечисленных стран такие средства представляют весь их ядерный потенциал или его преобладающую часть и расцениваются ими как стратегические средства ядерного сдерживания.
Российская Федерация. Уже к 2000-му году все ЯБП ТЯО сухопутных войск, авиации, ПВО и флота были перемещены на склады централизованного хранения. При этом как минимум половина ЯБП ВВС и ПВО, треть ЯБП флота и практически все ЯБП сухопутных войск (тактических ракет, артснаряды и мины) были уничтожены к тому же 2000-му году, что подтверждалось докладами МИД и Минобороны РФ.
По сведениям SIPRI (Стокгольмского международного института исследований проблем мира), которым принято доверять, у России на 2015 год было не более 2000 таких ЯБП, а вовсе не 3800 единиц ЯО средней дальности и тактического назначения. Это около 500 боеголовок ракет и бомб для самолетов дальней и фронтовой авиации. Еще примерно 300 боеголовок ракет, бомб свободного падения и глубинных бомб для самолетов морской авиации, а также 500 единиц ТЯО для кораблей и подводных лодок ВМФ. Около 700 ЯБЧ приписывается ракетам систем ПВО территории. Что же приходится в этом случае на долю сухопутных войск, которые и должны прикрыть наши границы?
Конечно, оперативно-тактические и тактические средства доставки обновляются. Но боеголовку от «эльбрусовской» Р-17 не поставишь на «Искандер», а БЧ «Луны» - на «Точку».
Все эти торпеды, бомбы, боеголовки зенитных и тактических ракет с дальностью полета до 500 километров, а тем более мины, не могут непосредственно угрожать территории США. Наше тактическое ядерное оружие может обеспокоить США только при попытке установить военный контроль над территорией России. Поэтому оно необходимо нам для обеспечения собственной безопасности.